Но тётка Аглая была не из тех, кто легко сдаётся.
Ты мальчишка! взвизгнула она, и её глаза-буравчики буквально впились в меня. Ты ничего не понимаешь! Твой отец был добрым человеком, но плохим стратегом! И ты, похоже, такой же! Ты погубишь нас всех своей глупой гордыней!
А вот это уже интересно. Тётушка, похоже, о своей драгоценной шкуре печётся и о той власти, которую она так боится потерять.
Память моего нового тела подкинула пару пикантных деталей о тётушкиных методах управления (она еще и управляла тут всем, пока барона не было). Кое-какие недоимки,
которые осели в её бездонных карманах. Кое-какие тёмные делишки с управляющим соседнего поместья, связанные с незаконной вырубкой леса И Евлампий тоже был не так прост. Поговаривали, что он водил тесную дружбу с какими-то сомнительными личностями из ближайшего городка, промышлявшими контрабандой (и не скажишь с видю тюфяк тюфяком).
Я усмехнулся про себя. Кажется, у меня появились кое-какие рычаги давления.
Тётушка Аглая, я посмотрел на неё. Вы, безусловно, очень опытны в делах управления. И, я уверен, всегда действовали исключительно в интересах Рода Рокотовых. Особенно когда дело касалось справедливого распределения доходов. И вы, братец Евлампий, я перевёл взгляд на вспотевшего родственничка, ваши коммерческие таланты тоже широко известны в узких кругах. Хотя, возможно, не всем известно, с кем именно вы предпочитаете вести свои прибыльные дела.
На их лицах отразилось такое искреннее изумление. Они явно не ожидали от «мальчишки» такой осведомлённости. Борисыч, стоявший рядом, тоже удивлённо посмотрел на меня, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение. Видимо, и ему были известны некоторые «маленькие секреты» этой предприимчивой семейки.
Я не собираюсь никого губить, продолжил я уже более жёстко, чувствуя, как инициатива переходит ко мне. Но и сидеть сложа руки, ожидая, пока нас вырежут, я тоже не намерен. Решение принимаю я. Я барон Рокотов. И я выбираю борьбу. Нравится вам это или нет.
Я обвёл их всех тяжёлым, немигающим взглядом.
Те, кто готов сражаться за свой дом и свою честь, останутся со мной. Те, кто предпочитает молить о пощаде Волконского, могут убираться прямо сейчас. Двери замка открыты. Но учтите, если вы выберете второй путь, путь трусости, назад дороги не будет. И не ждите от меня никакой помощи, когда Волконский решит, что вы ему больше не нужны.
Наступила тишина. Тётка Аглая побагровела от злости. Евлампий что-то невнятно пробормотал себе под нос и уставился в пол. Остальные приживалы тоже притихли, опасливо поглядывая то на меня, то на своих бывших лидеров.
Я не убедил их полностью. Страх перед Волконским был слишком силён.
Пока «семейка Адамс» местного разлива переваривала мои слова, мой мозг уже работал на полных оборотах. Карта местности, скудные сведения о противнике, удручающая оценка собственных «сил» всё это смешивалось, анализировалось, и из этого хаоса начал вырисовываться слегка безумный план.
Это не будет классическая битва стенка на стенку. У нас нет ни единого шанса в открытом столкновении. Это будет асимметричная война. Война слабого против сильного, Давида против Голиафа, только вместо пращи у нас будут хитрость и отчаяние. Война, основанная на знании местности, на психологии врага, на его же ошибках. Партизанские вылазки под покровом ночи. Ловушки, хитроумно расставленные в самых неожиданных местах. Дезинформация, способная посеять панику и недоверие в их стройных рядах. Удары по самым уязвимым точкам по обозам с провиантом, по спящим лагерям, по заносчивым командирам. Мы будем использовать их самоуверенность, предсказуемость, пренебрежение к нам против них самих. Они ждут от нас либо трусливой капитуляции, либо глупой героической гибели. Мы не дадим им ни того, ни другого. Мы заставим их играть по нашим правилам, на нашей территории.
План был безумным. Шансы на успех минимальные.
Лучше уж погибнуть, пытаясь, чем жить на коленях.
Борисыч, я подозвал старого слугу, который всё это время стоял молча.
Он подошёл, всё ещё с опаской поглядывая на притихших «родственничков».
Слушаю, ваше благородие.
Времени у нас в обрез, я говорил тихо, но чётко. Так что слушай внимательно. Первое: собери всех мужчин, кто ещё может хоть как-то передвигаться. Крестьяне из деревни, те двое стариков-воинов, даже подростки, если они не совсем уж сопливые. И старики, если у них ещё есть порох в пороховницах. Каждый, кто может быть полезен. Пусть собираются здесь, в замке. Быстро.
Борисыч удивлённо вскинул свои кустистые брови.
Всех, ваше благородие? И мальцов, и дедов? Да на что они нам сгодятся?
На всё, Борисыч, я прервал его. Сейчас каждый человек на счету. Второе: нужны верёвки. Любые. Старые, ветхие, новые всё, что сможешь найти. Чем больше, тем лучше. Третье: масло. Лампадное, пищевое, для смазки телег любое. Всё, что есть в запасах. Четвёртое: сухие ветки, хворост, смола. Если есть дёготь тащи и его. Пятое: старые мешки, ненужная ветошь, тряпьё всякое. Всё, что хорошо горит или может быть использовано для разных интересных нужд.
Я смотрел на Борисыча, и он смотрел на меня. В его глазах читалось полное недоумение. Верёвки,