Более полувека молилась Настя в своей келье. И снизошла ей за это сила огненная, великая. Стала Настя видеть, не выходя из своей кельи, всех попавших в беду по всей Руси великой и помогать им от Божьего имени. Ширококрылой птицей огненной, не значащейся ни в одной зоологической книге, прилетала Настя к таким людям на помощь. Да только не все люди помощь её и принимали. Иные шарахались от неё в испуге великом, ввергая себя в ещё более тяжкие беды. И горько сожалела тогда Настя, что не может, подобно витязю Бориславу, в облике богатырском людям на помощь прийти.
Видит однажды Настя, как в муромском лесу отбиваются заезжие купцы от вооружённых саблями разбойников. Одними палками, поднятыми с земли, отбиваются! Разбежались разбойники по кустарникам колючим, а один из них достал из-за пазухи колокольчик серебряный и давай в него звонить. Каким образом колокольчик у него оказался загадка великая! Возник тогда витязь Борислав на своём коне и, мечом сверкучим играя, накинулся на купцов. И явили купцы отпор достойный не потому, что их трижды семеро было, а потому, что на их стороне правда была!
Прилетела Настя ширококрылой птицей огненной на помощь купцам. Ибо, как сильно ни любила она витязя Борислава, но правду-матушку ещё сильнее!
Окружила Настя витязя Борислава передвижным огненным забором и в монастырь свой пленником привела. Увидел он Настю-монахиню и глазами, как озёра заволжские, засинел.
Почему ты такая молодая, спрашивает витязь, ведь более полувека прошло, как мы с тобой расстались?
А и вправду, обернулась вдруг Настя пятнадцатилетней красавицей, дни своей юности воскресила. Пожелал тогда витязь её отражение в воде освящённой увидеть. Настя нахмурилась и отказала ему.
Отчего ты, витязь, спрашивает она, на честных людей нападаешь?
Звон серебряного колокольчика, отвечает, мне так велел!
А что колокольчик тот может в худых руках оказаться, ты об этом не подумал?
Нет, признался витязь. Некогда было: коня кормил, меч точил...
Все вы, мужчины, такие! укорила его было Настя, но тут же взяла себя в руки и в келью свою торопливо ушла.
Что было дальше, догадаться не трудно. Перестал витязь Борислав стариком в воде освящённой отражаться, стал со дна церковной чаши безусым красавцем смотреть. И всякий раз, когда на звон серебряного колокольчика выезжал, над ним ширококрылая птица огненная ангелом-хранителем кружила.
Изба-фонарь
Говорят, унес её в такую даль великан. Легко, как пушинку, положил избу на ладонь, так что ни одно брёвнышко, ни одна дощечка не скрипнула, и понёс. Пономарь-то Власий, говорят, больно книги читать любил. До третьих петухов, затеплив три восковых свечки, читал. А великан в ту ночь на Мордовой поляне что-то искал.
То ли обронил что своё, то ли клада, зарытого в землю, домогался. Великану тому, видать, посветить нужно было. Вот он избу пономаря, одну на всё село светившую, вместо фонаря и употребил!
Долго искал великан на Мордовой поляне, и вдруг одолело его любопытство. Заглянул он в окно и увидел пономаря, склонившегося над книгой...
«Золото, зарытое под Жигулями разбойниками, грабежом и насилием ими добытое, до последнего колечка чертям принадлежит. Потому домогающийся кладов жигулёвских есть тать, и обрекает он себя на муки в кромешном аду...» читал, шепелявя, пономарь.
Затрясся, услышав такое, великан. Он, если сказать по правде, золото, зарытое под Жигулями, в ту ночь искал!
В три прыжка одолел великан путь от Мордовой поляны до села Рождествено. Избу пономаря на прежнее место поставил и исчез. И долго ещё жители окрестных сёл слышали стук зубов великана. Словно тройка лошадей, везущая гусара на свидание, скакала по мостовой!
А пономарь-то, говорят, о случившемся и не знал ничего так зачитался. А как узнал, то с неделю не показывался никому. В посте и молитве дни свои проводил.
Сомы глубокого омута
В руках у этих призраков-великанов был бредень. По высокой траве, как по воде, натружено дыша, они всю ночь совершали длинные заброды. Из разговоров призраков между собой было известно, что когда-то, во времена великанов, под горой Манчихой протекала Волга-река, и в глубоком омуте водились крупные сомы. Вот этих-то самых сомов они и хотели выловить себе на уху!
Призраки оказались существами миролюбивыми. С людьми, не убоявшимися их внешнего вида что-то вроде дыма в бутылке! призраки охотно вступали в разговоры. Но всё же такие необычные соседи были подгорцам явно не по нутру, и они делали всё возможное, чтобы отвадить призраков от родных мест.
Какие только средства для этого в ход ни пускались! Например, ловили огромных, пудов на шесть, сомов и клали их на пути призраков. Вынимая сомов из мотни, те только чавкали своими большими, как купеческие кошельки, ртами:
Опять, вишь, малька поймали!
И снова продолжали волочить свой бредень по траве.
Однако не мудрость девятизначная избавиться подгорцам от тех призраков помогла, а самый обычный случай. Один прибылой мужик, родом из-под Камышина, решил устроить возле горы Манчиха бахчи. Посадил арбузы овощи, требующие тепла и солнца больше, нежели способен дать жигулёвский край. Но всё же арбузы поднялись, пустили плети и в августе принесли звонкие тёмно-зелёные плоды. Как-то раз на них случайно набрели призраки и раскололи ночную тишину своими трескучими голосами: