Совсем было меня списали. Отвоевался, говорят. И Долинин рассказал, как он добивался в Главном политическом управлении, чтобы его отправили на фронт.
Выходит, добились? заметил Стрежнев.
Долинин пожал плечами, усмехнулся.
Как сказать Назначили во фронтовую газету. Месяц работал. А теперь, как и вы, к партизанам. Приказано выпуск многотиражки у них наладить, подготовить листовки для населения. Вот и оборудование с собой везу. Он кивнул головой в конец фюзеляжа, где были сложены квадратные ящики.
После спокойного получасового полета летчик передал, что самолет проходит линию фронта. Точно в подтверждение его слов, за иллюминаторами вспыхнули и мгновенно погасли, словно задутые ветром, ярко-красные шары. Стрежнев и Долинин настороженно притихли. Шары редели, потом исчезли. Но не надолго. Спустя минут пять в черной пустоте неба опять
заметались разрывы зенитных снарядов.
Случилось это как-то внезапно. Самолет сильно встряхнуло, будто машину, которая наехала колесами на глубокую колдобину. Едкий дым пополз внутри фюзеляжа. Нестерпимо завоняло гарью. Мимо Стрежнева и Долинина, пошатываясь, прошел второй пилот. Он распахнул входную дверцу.
Прыгайте!.. Быстрее!..
Стрежнев не сразу сообразил, что это команда для них. Что-то кричал Долинин, но шум врывающегося внутрь самолета встречного сырого ветра заглушал его голос. Почти машинально Стрежнев подошел к дверце и нырнул в темную пропасть
Он приземлился в густой осинник. Освободился от парашюта и выбрался из кустов. Совсем рядом, едва различимые в темноте, теснились высокие деревья, и Трофим Ильич с ужасом подумал, что он мог повиснуть на одном из них. Он нашел толстую палку и закопал парашют в землю, набухшую, как губка, водой. Потом стоял минут десять, раздумывая над случившимся.
Найти летчиков он не надеялся. Но Долинин прыгал следом. Он мог приземлиться где-то рядом. Стрежнев решил искать товарища.
Он долго бродил между кустов и деревьев, менял несколько раз направление, возвращался назад, часто вслушивался в жуткую тишину ночи. Иногда Стрежнева охватывало отчаяние, ему казалось, что он не найдет Долинина и останется в лесу один или попадет в руки гитлеровцев. И лишь когда начало светать, Стрежнев увидел на высокой ели парашют. Он кинулся к дереву. Запутавшись в стропах парашюта, висел Долинин. С большим трудом его удалось снять с дерева.
Широко разметав ноги, Долинин сидел на желтой, как солома, траве, прислонившись спиной к ели, и тяжело дышал. На его лице была кровавая ссадина, на груди, чуть ниже ключицы, куртка разодрана, и на ее лоскутах запеклась кровь.
Стрежнев торопливо снял с себя куртку, нижнюю рубашку, порвал ее на широкие полоски, вытер кровь с лица Долинина, затем осторожно расстегнул на нем куртку. Раненый открыл глаза, пошевелил губами:
Не повезло Сбили, гады
Стрежнев не ответил. В душе он клял всех святых: лекарства, бинты и хирургический инструмент, который он вез к партизанам, все сгорело вместе с самолетом.
Перевязав товарища лоскутами от рубахи, Стрежнев вновь натянул на него одежду. Закрыв глаза и стиснув от боли зубы, раненый молчал. Его бледное лицо покрыл густой пот. Стрежневу показалось, что он потерял сознание. Но вот раненый открыл глаза, и его взгляд остановился на полевой сумке, которую Стрежнев снял с него во время перевязки.
Сумка Цела. Трофим, книжка в сумке. Достань
Стрежнев поднял сумку, вынул из нее книгу. Это был сборник «О Ленине».
Почитай, негромко попросил Долинин.
Стрежнев пожал плечами. У каждого человека, а особенно у раненых, иногда бывают причудливые желания. Это Трофим Ильич наблюдал за свою врачебную практику не однажды. Не иначе как причудой показалась ему и просьба Долинина.
Что прочитать?
Горького Там есть
Стрежнев еще раз пожал плечами, полистал книжку, остановился на странице, где текст был обведен красным карандашом.
«Меня восхищала ярко выраженная в нем воля к жизни и активная ненависть к мерзости ее, я любовался тем азартом юности, каким он насыщал все, что делал. Меня изумляла его нечеловеческая работоспособность»
Прочитав страницу, Стрежнев умолк, глянул на товарища. Тот сидел, запрокинув голову, глаза устремлены вверх, точно через густое сплетение веток деревьев он видел небо, по которому плыли ослепительно-белые облака.
Трофим помоги встать, попросил Долинин.
Стрежнев повесил сумку на плечо, положил в нее книгу.
Тебе нельзя, сказал он.
Помоги! упрямо повторил раненый.
Опираясь здоровой рукой на Стрежнева, он встал, покачнулся и ухватился рукой за дерево.
Тебе плохо? с испугом спросил Трофим Ильич. Сядь. Передохни. Будет лучше Сейчас тебе нельзя двигаться
Ерунда! Долинин посмотрел на врача с вызовом. Понимаешь, ерунда!.. Дай мне только палку. И пошли
Но куда? Куда, черт возьми? выкрикнул Стрежнев. Ты свалишься через два шага. До линии фронта не меньше сотни километров.
Доктор Долинин дышал тяжело. Трофим без истерии. Мы в лесу Должны партизаны быть. Дай палку.
Стрежнев выломал толстую ольшинину, обломал на ней ветки.
Осторожно они шли рядом. Долинин опирался на палку, сильно припадая на левую ногу. Стрежнев поддерживал его рукой. Шли медленно, часто останавливались и передыхали. После каждого привала Стрежнев с опаской посматривал на Долинина и тревожно думал: «Не выдержит. Крепкий человек, но долго не выдержит».