В общем, Александру приписали имидж бабника, находящегося в вечном поиске и всё. Больше ничего из этакой новости и не выжмешь. Тем более что в тех кругах, где вращались звёзды, звездульки и подзвёздки всех категорий, таких бабников было немеряно.
Увы, но скелет в шкафу у Александра всё-таки был. В принципе, не такой уж страшный скелет, жил бы он где-нибудь в весёлой Франции, брутально-обрюзглой Германии или истеричной Америке, это бы и скелетом не считалось. Так, мелкая подробность личной жизни, не более. Но в России это было чревато всеобщей обструкцией, потерей работы и длительным полосканием в СМИ под общим лозунгом: «Так с кем же еь вы, мастера культуры?» Ведь, как известно, в России есть три группы населения, которые можно пинать безнаказанно геи, курильщики и учителя. Причём геи лидируют с большим отрывом, хотя учителя периодически делают впечатляющие рывки вперёд.
Да-да, этим самым скелетом была ориентация Александра, которая могла бы поспорить в своей лазурности с водами Карибского моря. И спасало его только то, что он предпочитал не заводить отношений, а поддерживать оные с хорошо оплачиваемыми профессионалами своего дела. Есть, есть такие места, где за хорошую денежку можно получить желаемое, а персонал этих мест проверен и умеет держать язык за зубами. Ибо посещают эти места персоны и куда более влиятельные чем, прямо скажем, актёришка средней популярности. И что характерно, стоит этим персонам покинуть благословенное заведение, как происходят с ними прямо-таки разительные перемены такими они становятся борцами за общественную нравственность и обличителями пороков, особливо проклятущей содомии, что любо-дорого посмотреть. Но не об этом речь.
Итак, пока Александр умело отыгрывал на публике образ своего парня и неисправимого бабника, умело хороня концы, всё шло хорошо. Но вот беда человек склонен искать любви чистой и бескорыстной, а не продажной и профессиональной. И пусть Александр к своим тридцати пяти годам привык считать себя циником, но этой участи не избежал и он.
И окончилось это печально аутингом, всеобщим презрением, большой денежной потерей и сломанной карьерой. И почти сломанной жизнью. Подробности этой истории и мерзкую подставу, которую совершил его любовник, Александр не любил вспоминать до сих пор. И самого любовника тоже.
И не потому, что болело напротив, отболело всё и быльём поросло. А потому, что внутри каждого из нас живёт мечта о том, что найдётся тот, кто полюбит нас чёрненькими, голубенькими, розовенькими или серо-буро-малиновыми в клеточку. Именно такими, какие мы есть. А когда твою мечту ломают об колено, да ещё потом проходятся по обломкам грязными
сапогами это больно, господа-товарищи.
Но Александр сумел пережить всё, что на него свалилось. И только один человек ему помог двоюродная сестра Тоська. После подставы, устроенной милым и нежным Мишенькой, Александр потерял в том числе и квартиру, и ему элементарно негде было жить. Тоська же спокойно отдала родственнику ключи от дома в деревне Ломушка, расположенной в тогда неведомых для Александра ебенях, и пояснила:
Бабушку я к себе заберу совсем плоха стала. А за хозяйством присмотреть некому. Так что живи сколько надо, только дом в порядке содержи. Там, в Ломушке, тихо. Населения пять пенсионерок и один пожилой мужчина. Интернета нет, телевизор две программы ловит, за связью нужно на силосную башню карабкаться. Городской народ туда на аркане не затянешь. Глухомань. Автолавка еле-еле раз в неделю добирается. А тебе, Саша, успокоиться надо, мысли в порядок привести. Для этого места лучше, чем Ломушка, просто нету. А когда успокоишься начнёшь всё сначала. Ты сильный, даром что всю жизнь ласковым котиком прикидываешься. Справишься.
Александр кузину, которая его одна всю жизнь и понимала, обнял от всей души, ключи, само собой, взял и отправился туда, куда посоветовали.
Ломушка действительно была расположена в красивом месте на излучине реки, с одной стороны заливные луга, с другой сосновый бор и бывшее совхозное поле, ныне зараставшее разнотравьем, как Бог пошлёт. Увидел бы этот пейзаж великий Шишкин с места бы не сошёл, пока не запечатлел. В общем пейзаж, да ещё вкусный воздух были несомненнейшими плюсами.
В Ломушке действительно проживало пять старух и один мужчина предпенсионного возраста. С мужчиной всё было понятно Николай Михайлович Лебедев работал водителем в агрофирме, был вдов, солиден и добродушен, как бывает добродушен всякий по-настоящему сильный и самодостаточный человек.
Помимо него в Ломушке проживали: бывшая фельдшерица Инна Степановна Тихая по прозвищу, данному добрыми соседушками, Коммуняка, бывшая доярка Ирина Никитина, носившая невнятную кличку Ирка-Пырка, бывшая почтальонша Карина Петровна Соколова, для своих Спица (видимо, из-за высокого роста и худобы), бывшая воровка и тунеядка, вставшая на путь исправления Тамара, она же Томка-Чимиргес. Замыкала этот экзотический список бывшая трактористка Мария Петровых, носившая прозвище ПМС, которое обозначало совсем не то, что просилось на язык, а «пауперизированная* сельская молодёжь». Прозвище это прилипло к юной Мане Петровых ещё в юности, по какому поводу никто уж и не помнил, но Мария так всю жизнь с ним и прожила и даже своеобразно гордилась красотой звучания.