Да дай ты мальчику поесть, запричитала актриса Уварова, не выходя из образа заботливой бабушки.
Что конкретно тебе не понравилось? хитро прищурившись, посмотрел на меня товарищ главный режиссёр.
Текс слабый, вот, смотрите, я вынул из кармана сложенные вчетверо листки со сценарием. Санитарка говорит: «Вы милый не волнуйтесь, у всякого это бывает». Далее врач: «Я абсолютно спокоен. У нас же практика была». Опять санитарка: «Практика практикой, а первый больной запомниться на всю жизнь». Ну и дальше идёт по тексту куча бездарной тупой банальщины. Это не слова, а мусор, фоновый шум. А классные диалоги всегда выверены, ни одного пустого слова, и звучат они как музыка. Если комедия это смешная музыка, если трагедия, то трагичная. Почти каждая фраза это удар рапирой в сердце зрителя.
Ты сколько лет работаешь в кино? Кого ты учишь? всплеснул руками Алексей Кожевников.
Ну, допустим, задумчиво пробормотал Леонид Быков. Ты взамен можешь предложить что-то иное? Если нет, то и нечего говорить.
Вот, я вытащил ещё один листок бумаги, исписанный карандашом, и протянул его режиссёру. Пока осветительные приборы двигали, пока вы репетировали, я кое-что на коленке набросал. И кстати, я сегодня работаю первый день.
Главный режиссер недоверчиво глянул на меня, затем взял мои бумажки, скорее из вежливости и углубился в чтение.
Любопытно, очень любопытно, улыбнулся он, рассматривая мои закорючки, которые я старался делать печатными буквами.
Так, придвинулся актёр Кожевников. Где там мои слова? Аха, вот. Кстати, с чего вы взяли, что я нервный, ха-ха. А что, вроде весело? С графином это хорошо придумано, а с халатом можно сделать классный гэг. Я ногами вот так подрыгаю, будет смешно.
Н-да, и финал годный. Давайте репетировать, сказал Леонид Фёдорович, шлёпнув меня по плечу. Молодец стажёр. Хвалю.
Только не перехвали, пробурчал Витя Громобоев из «Неподдающихся».
Плавнее кати, прошипел главный оператор Сергей Иванов на усталого техника, который целый день толкал тележку с кинокамерой по рельсам.
И нашему мэтру с кинокамерой было из-за чего злиться. Ведь мы уже третий час не могли снять ни одного нормального эпизода. А лимит плёнки, которую выдали для сегодняшней кинопробы стремительно подходил к концу. Это в эру цифровой техники не будет иметь значения, сколько гигабайт видео загрузится на жёсткий диск, но сейчас были оттепельные и аналоговые 60-е. К сожалению, актёры, при всём уважении к ним, постоянно путали мой
новый текст, и в результате выходило ещё хуже, чем со старыми диалогами. Поэтому Сергей Иванов после каждого ляпа громко на весь павильон объявлял: «Феллини сволочь, чтоб тебе пусто было!». На что главный режиссер, и он же главный герой фильма Леонид Быков говорил: «Василич, последний дубль, сейчас всё будет в ажуре». Но каждый раз получалось всё хуже и хуже. И вдруг что-то неуловимое на съёмочной площадке переменилось. Такое иногда случается, если долго и упорно мучиться.
Вы милый не волнуйтесь, у всякого это бывает, сказала санитарка тётя Паша, в исполнении актрисы Елизаветы Уваровой, держа в руках шприц. Всем когда-то начинать приходится. Для этого и учились.
Врач-психиатр в исполнении актёра Алексея Кожевникова выпил стакан воды, крякнул и голосом, который дал петуха, произнёс:
Да, мы все учились понемногу чему-нибудь и где-нибудь. Кстати, с чего вы взяли, что я нервный, то есть нервничаю? Это обычный предстартовый мандраж. И потом, у нас практика была. Я на ней такого насмотрелся, ха-ха-ха, врач загоготал как ненормальный и, тут же сделав серьезно лицо, добавил, что лучше бы не смотрел.
Ну, практика практикой, а первый больной он на всю жизнь запомнится, тётя Паша подошла к врачу и поправила ему причёску. Кстати, доктор у вас халатик на левую сторону.
Это я нарочно, примета хорошая, проворчал Кожевников и халат, который был застёгнут на все пуговицы, стал стаскивать через голову, при этом смешно дрыгая ногами.
Спокойно, не волнуйтесь в случАе чего я тут, крутясь вокруг доктора, и помогая ему высвободиться из «белого плена», начала приговаривать санитарка.
А я абсолютно спокоен, у меня всё под контролем! Выкрикнула взлохмаченная голова врача, которая, наконец, появилась наружу. Зовите больного, я его сейчас перелечивать стану.
Ни пуха, ни пера, тётя Паша перекрестила взволнованного доктора и побежала в приёмную.
А тем временем врач-психиатр вернулся к столу, дрожащими руками поднёс графин ко рту и прямо из горлышка сделал пару глотков, а затем мокрой рукой ещё раз уложил волосы. И наконец, в кадр вошёл главный герой, волосы которого тоже были мокрые и торчали в разные стороны.
Скажите, вы спокойный, уравновешенный или легко возбуждаетесь? пролепетал врач. Или может сразу вызвать санитаров? Тётя Паша, двух человек будет достаточно? прошептал он санитарке, которая смотрела на двух молодых людей с огромными выпученными глазами.
Не надо санитаров, я спокойный, уравновешенный и легко возбуждаюсь, сказал Леонид Быков, вытащив расчёску из кармана и причесав врача-психиатра.
Это другой разговор, присаживайтесь, улыбнулся врач и облегчённо вздохнул. Курите, предложил он, тут же сунув сигаретку в рот больного. Хотя в больнице же нельзя, в больнице же не курят? Сам министр здравоохранения предупреждает соблюдайте технику пожарной безопасности на рабочем месте, на этих словах психиатр отобрал сигаретку у больного, скомкал и сунул её в карман халата. А как у вас дело обстоит с этим делом? доктор щёлкнул себя пальцем по горлу.