Ты помелом своим не вздумай по заводу мести, Демьян! Паспорт его отцу два года назад выдали в Москве, из детей только этот Герман записан, урод стало быть и есть. Неожиданно подал голос поп и обратился к обихаживающей меня сиделке. Как он, Аксинья? Отто про него спрашивал, коли выживет к себе заберет, к делу приставит.
Жив, только глазами лупает, певуче и негромка отозвалась она. седьмицу, считай, бог прибрать не мог. Отец отмучался, двое попутчиков ещё раньше преставились. Сейчас очнулся, а остальное в руках божьих
Он лютеранской веры! Рявкнул батюшка и подобрав рясу, направился на выход. Бородатый и заросший подобно медведю по самые глаза Демьян засеменил
за ним, одарив на прощание подозрительным взглядом сразу и меня, и Аксинью.
А та, споро закончив меня обихаживать, помогла натянуть вонючую рубаху, что оказалось как нельзя кстати после водных процедур вновь начал бить озноб. Не топят они здесь что-ли? Какого либо одеяла или покрывала сервисом этого заведения не предусматривалось, все дальнейшие процедуры свелись к тому, что она выгребла из-под меня старую солому, не исключаю, что с отходами моей жизнедеятельности и унесла всё это. Отсутствовала недолго, принес с собой свежую и довольно небольшую охапку соломы, ловко отодвинула меня на край, раструсила её по доскам и вновь вернула меня на место.
Мягче от этого не стало, но я все процедуры сносил стоически не время и не место права качать. Для начала бы неплохо определиться со своим правовым и социальным статусом, а пока лучше пореже рот открывать, глядишь за умного сойду. Ну или по крайней мере, не спалюсь по глупому на ровном месте. У меня из активов: полузабытый учебник истории и несколько гигабайтов прочитанных книг про попаданцев, на которые точно не стоит ориентироваться.
Аксинья снова вышла, но поразмыслить о делах своих скорбных в покое не получилось отсутствовала она не долго, вот же неугомонная! И на этот раз принесла кормежку, вначале напоила водой всё из того же ковша знакомого, затем покормила разваренной и пресной кашей, на что организм отозвался радостным урчанием в животе. Прием пищи оказался символическим, если верить оговорке что я тут семь дней в беспамятстве валялся всё правильно делают. Но организму доводы рассудка были побоку, хотелось даже не есть, а ЖРАТЬ! Значит точно выкарабкался, что это бы ни была за зараза, от которой преставился биологический отец моего реципиента и неведомые двое попутчиков.
На лбу выступила испарина и захорошело, подозреваю, что это каша так с голодухи вынужденной подействовала. Аксинья крутилась по комнате, сметая солому с другой лежанки, они тут с Демьяном, как уже успел убедиться низовой медицинский персонал представляют в этой богадельне. А вот доктора или кто тут за него ещё не видел.
Под шуршание санитарки прикинул, чем я на данный момент располагаю: подросток (вторичные половые признаки рассмотрел в полумраке) и немец в придачу, зовут Герман (надеюсь, что не Геринг, три раза ха) не успел осиротеть, как моей судьбой уже какой-то Отто интересуется. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться один из соотечественников того, чьё сознание и тело я занял. На этом и следует стоять, раз уж не попал в тело родовитого аристократа (не говор уже про царскую семью, как нормальные классические попаданцы), так буду считать этот факт своим небольшим бонусом. Немцу на Руси всяко лучше русского живется. Ну а самая подлянка и засада в том, что никаких крох знаний мне от предыдущего владельца не перепало, словно жесткий диск отформатировали и на него поставили мою личность.
Осталось выяснить где я территориально нахожусь и дату, но в лоб такие вопросы задавать чревато, так что прикидываюсь выздоравливающим после тяжелой и продолжительной болезни. Информацию буду черпать исподволь, торопиться не стоит, поспешишь на дыбе, а то и в петле повисишь. И никакого прогрессорства, уже косо смотрят угораздило же разговаривать во сне. На этой оптимистичной ноте я благополучно заснул, невзирая на практически голые доски вместо оставленных в будущем, в злополучной пещере, пенки и спальника. Полцарства бы сейчас отдал за свое термобельё
Проснулся в очередной раз уже ближе к ночи, если ориентироваться на темноту, царящую в избе. Бычий пузырь, заменяющий нормальное окно лишь слегка выделялся соабым свечением. И продрог я основательно, как бы тут кони не двинуть, едва оклемавшись от одной заразы неведомой. Прислушался к свои ощущениям: уже гораздо легче, голова ясная. Слез с лежанки, а там обычная земля, утоптанная до состояния камня и лишь слегка присыпанная соломой. И холодом несет, обхватил плечи руками и двинулся к двери, попав через неё в другое помещение этой странной больницы.
Гораздо меньше той палаты, где я обретался, большую половину этой комнаты занимала огромная русская печь, оштукатуренная и побеленная. И как раз возле печки возился Демьян, растапливая её. Неужели согреюсь наконец? Демьян чутко обернулся на мое появление:
На двор никак собрался, немчик?
Я на это только кивнул, подтверждая. Демьян критически оглядел меня и сдернув со стены висевший на ней куцый полушубок, протянул мне: