Я хочу сказать, не обращай внимания на крылья, продолжила она. Если сможешь. Они самая поразительная вещь в нем, но не самая важная.
Не обращать внимания на крылья.
Его Легион их игнорирует. Они терпимы к физическим отклонениям. Им приходится быть такими. И это просто еще одна разновидность оружия, сила, которой он обладает.
Но это не должно быть
Возможно. Я знаю. Но они есть, они существуют. Если ты будешь просто смотреть на них, делать из них что-то, ты оскорбишь его.
Я не хотел бы этого.
Ты можешь ему понравиться. Он добрый. По крайней мере, иногда. Это удивительно, учитывая то, что ему приходится делать. Он терпелив и умен. Чрезвычайно умен. Я бы не стала пытаться мериться с ним умом.
Я и не собирался.
Однако, он не уважает слабость. Никто из них не уважает. Они пришли из жесткого мира. Они отвергают все, что не может им соответствовать.
Отлично.
Просто смотри им в глаза. Им не все равно, как ты себя ведешь. Так что приведи себя в порядок, подними подбородок. Как много ты знаешь об истории Легиона?
Немного. Многое все еще засекречено.
Это не просто так. Их прошлое было неспокойным. Но все позади, и теперь они образец для подражания, а не повод для стыда.
Я не знал, что когда-то их стыдились. Все, что я знал на тот момент, было устаревшем и в общих чертах Легион был недостаточно силен и не справлялся со своими обязанностями до того, как они обнаружили примарха. Он переделал их, увеличил численность, поднял боевой дух и теперь Девятый стал образцом, один из лучших из элит Императора, о котором говорили наравне с Лунными Волками и Ультрамаринами.
Тогда я был очень невежественным. Я не имел ни малейшего представления о том, какими существами были Легионес Астартес, и тем более не понимал, что такое Примарх. Если бы я это знал, то, возможно, я бы сбежал, вернулся в Ашаллон с новым позором, но я не мог мы находились в варпе, мчались к моей встрече с этими людьми, и я винил только себя.
Незнание это добродетель в моей работе, произнес я. Я хочу получить первое впечатление, не испытывая никаких предубеждений. Начать с нуля.
Видера ухмыльнулась.
Так ли это? спросила она, доедая свою еду и отодвигая свой поднос. Тогда я ожидаю, что готовый продукт будет стоить ожидания. Но если тебе захочется восполнить некоторые пробелы, то на этот случай в корабельной библиотеке есть видеокниги. Она встала. Подумай о том, чтобы посмотреть некоторые из них. Мы направляемся в опасное место.
которую мы все видели в обновленных роликах о Крестовом походе. Кровавые Ангелы, великолепные золотисто-красные воины славного видения Императора, предвестники новой эры свершений и прогресса.
Стоило признать, они выглядели соответствующее. Даже при просмотре на крошечных экранах было видно, насколько внушительно они должны выглядеть на поле боя. Багровые доспехи выглядели красноречиво: их трудно скрыть, они богато украшены, это перчатка, брошенная врагам.
Мы не прячемся. Мы на виду. И мы идем за тобой.
Я не мог сосредоточится. Я лежал на своей койке во время номинальных ночных вахт, смотрел на украшенный потолок и слушал скрип палуб. Я молился о сне, но потом вспомнил, что нам больше нельзя молиться. Таблетки не помогали когда я находился в таком состоянии, единственным решение было сбежать, скрыть и забыть о том, что мне предстояло сделать, а это было единственным, чего я не мог сделать сейчас. Я чувствовал себя словно в ловушке, зажатый злобными гигантами в броне из керамита, а ведь я еще даже не познакомился с ними.
Пока я дремал, то думал об их повелителе. Мне стало интересно, как будут выглядеть крылья и как я смогу не смотреть на них. Я думал о том, как аншеф величайшей войны, развязанной нашим видом, может быть добрым. Я думал о том, как буду держать себя в руках при встрече с ним, не заикаясь и не выставляя себя как посмешище.
Должно быть, у них есть кровяные сосуды и потовые железы. Примархи. Черт возьми, они же должны испражняться. А они испражняются? Они когда-нибудь запинались, оступались, случайно отрыгивали? Это никогда бы не попало в пропагандистские ролики, но все же они же все еще оставались людьми. Не так ли?
В те несколько часов, когда мне удавалось нормально поспать, я видел его, парящим надо мной в красном тумане, благосклонно улыбающимся мне, пока его светлые волосы развеваются на слабом ветру. Я пытался извиниться, сказать ему, что не знаю, как оказался в таком положении, а он протягивал руку с одним пальцем и останавливал мою болтовню. Он говорил мне, что я одаренная душа, что мне просто не повезло в прошлом. А потом он показывал мне, что он задумал, взял бы меня под свое начало, и снова начал писать, слова лились рекой, и меня настигли слава и удовлетворение.
Я проснулся, раскрасневшийся и липкий, и оказался в одиночестве в тесном трюме. Все это было смешно. Он не какой-то святой, не икона, которую можно лапать и молиться. Он человек. Или что-то похожее на человека. Он был искусным тактиком и стратегом, чьи завоевания заслуживали того, чтобы о них писали. Я оказался здесь, чтобы оказать эту услугу. Я просто не знал, смогу ли это сделать.