Убедившись, что костёр разгорелся достаточно хорошо, Ясна принялась подкладывать в него ветви побольше. Затем вернулся Добран, привязал гусака и тоже включился в процесс поиска сухих больших веток. А когда огонь разгорелся так, что стал полноценной защитой от всевозможных зверей: бегающих, прыгающих и летающих, мы принялись жарить мясо.
Поужинав, Добран принялся кормить гусака. Ящер не был голоден, но от молодых побегов какого-то кустарника отказываться не стал. Мы же с Ясной просто сидели у костра и молчали. Разговаривать не хотелось. Если честно, не хотелось даже ни о чём думать.
Дул прохладный горный ветерок, потрескивали ветки в костре, на быстро потемневшем небе появились первые звёзды. Я никогда не был силён в астрономии и не знал названий большинства звёзд, планет и созвездий, видимых на небе невооружённым глазом, но Венеру, Большую Медведицу и Полярную звезду найти мог. И в этом мире они были на привычных местах. Значит, он был копией не только моей прошлой планеты, но и всей моей прошлой вселенной. Явно не полной копией, но всё же. Удивительно.
Снова накатили воспоминания о прошлой жизни. Дико захотелось, чтобы всё, что меня окружало, всё, что со мной произошло с момента, как я лёг на стол у профессора, оказалось сном. Чтобы я вот прямо сейчас проснулся, и старик сказал мне, что эксперимент не удался, никаких суперспособностей у меня не обнаружили, и я могу идти домой. Именно так не обнаружили. Я уже был сыт по горло магией и чудесами. Я оценил всю прелесть своей прошлой жизни, где мне вполне хватало бытовых чудес: микроволновки на кухне, навигатора в телефоне, интернета. Больше не нужно. Наелся. Никаких сверхспособностей.
Захотелось проснуться, позвонить жене, спросить, как там дети, удостовериться, что с ними всё хорошо, договориться забрать их завтра на весь день благо каникулы, а потом поехать домой, принять горячий душ, достать из холодильника холодное пиво и включить футбол. Пусть даже в записи. Или хороший фильм. И расслабиться. Хотелось испытать то забытое чувство безопасности и уверенности, что никто не хочет тебя поймать и убить.
Но к сожалению, я не спал.
Вздохнув, я посмотрел на летающего над нами мглеца, на свой меч, на костёр. Это не сон, это реальность, это моя новая жизнь, и мне предстояло её жить. И очень хотелось этот процесс максимально продлить.
Вернулся Добран, они с Ясной набросали в огонь ещё веток, чтобы наверняка, и принялись собирать дрова на ночь. Я им не помогал, так как был всё ещё слаб и берёг силы на случай нападения мглецов. А те уже вовсю патрулировать окрестности. Изредка то по одному, то небольшими группами подлетали к нам, кружились над костром и улетели. Спускаться и нападать не рисковали видно было, что боятся огня.
Вчерашние, видимо, начав охоту до того, как я развёл огромный костёр, впали в азарт и потом уже ничего не боялись и не убегали от огня, пока я не стал им швыряться. Но в обычном не разъярённом состоянии мглецы проявляли благоразумность и к пламени не лезли.
Однако меч я держал наготове. И два факела. последние. Утром ещё сделал их, но не поджигал, берёг. Глупо, конечно, вышло, что мы сунулись в горы без достаточных запасов провизии и заготовок для факелов, но что случилось, то случилось, что уж теперь. Намного сильнее меня напрягала ситуация с моим состоянием. Я даже примерно не представлял, когда ко мне вернутся силы.
Потихоньку Ясна с Добраном притащили кучу дров, сложили их у костра, и мы договорились, что кто ночью будет просыпаться, тот и будет подкидывать
по мере необходимости. После этого Добран отправился спать. Он улёгся возле гусака, прижавшись к его тёплому боку. Ящер был не против. Желток вообще оказался молодцом и тоже привык к огню. Побаивался его, конечно, но убежать от костра больше не пытался. И в двух-трёх метрах от огня вполне спокойно ложился спать.
Нам с Ясной тоже стоило последовать примеру мальчишки и ящера, подъём панировался ранний. Но юная княжна, похоже, спать не собиралась. Она подсела поближе ко мне, обхватила колени руками и невероятно трагичным голосом произнесла:
Это так ужасно.
Что именно? уточнил я. У нас столько всего произошло за последнее время, что я сразу и не пойму, о чём ты.
О том, что дядя хотел тебя убить, а меня отдать чермянским кровопивцам. До сих пор не могу в это поверить. И ведь в глаза смотрел, улыбался, обещал помочь.
Да, дядя твой та ещё гнида лицемерная, согласился я. Прям чесались руки его придушить.
Но ты этого не сделал.
Не сделал.
А может, зря. Может, стоило его убить.
Ясна, я не убийца, я не могу просто взять и убить человека.
Но ты же убил того, в опочивальне.
Я защищался. Неужели ты не понимаешь, что одно дело убить пришедшего ко мне ночью с кинжалом и совершенно другое казнить связанного и безоружного? Да и детей его стало жалко без отца оставлять.
Ты меня удивляешь, Владимир. Ты какой-то Ясна замолчала на несколько секунд, подбирая слова. Не такой, как все.
Все люди разные.
Но ты совсем другой. И дело не в том, что ты можешь гореть диким огнём, это неважно. Ты вернулся за мной, спас меня, рисковал жизнью, а ведь я для тебя никто. И потом, вместо того, чтобы идти к себе домой, ты повёл меня к дяде. Ты спас Добрана. Это тоже было очень опасно, и у нас теперь из-за этого прибавилось проблем, но мне кажется, что ты всё равно об этом не жалеешь.