Кандавир улыбнулась.
Мы и увидели, разве нет? она отвернулась от иллюминатора. Даже сейчас ничего не изменилось.
На верхней панели замигал огонек, и пилот начал снижение. Воздушное судно затрясло еще сильнее.
Есть ли чтото, что изменит ваше мнение? спросил Севую.
Многое может изменить его, ответила Кандавир. Я хочу ошибиться. Как и всегда.
Дрожь вдарила ритмичным шагом, и воздушное судно ушло на посадку к еще одной грязной посадочной полосе, которая граничила с тем, что когдато на самом краю памяти вида заслуживало названия цивилизации.
Не так часто вы и ошибаетесь, ответил Севую.
В тот день восхождения не случилось.
К тому времени, как они окончательно приземлились, люмены системы безопасности объекта уже горели вовсю, а солнце прожигало себе путь на далекий, опустошенный войной запад. Севую сопровождал Кандавир по улицам своего временного города грязной сетки из блоков жилых домов на краю взлетно-посадочной полосы, которую два месяца назад перенесли сюда и укрепили для защиты от непогоды. Ветер дул с высоких восточных склонов, поднимая спиральные клубы пыли. Севую уже надел защитную маску, но Кандавир, казалось, было достаточно обернуть лицо шарфом и спрятаться за ним, защищаясь от порывов резкого ветра.
Охрана, встретившая их, была из команды Севую двенадцать солдат, набранных из 12-го полка Йойода Сервайн, который девять месяцев назад прошел активную службу на другом конце планеты и с тех пор был определен на менее трудную работу для восстановления. Отличные, профессиональные бойцы, но телохранители Кандавир выглядели даже более угрожающе в тот момент, когда они веером рассредоточились по посадочной площадке.
Севую провел Высшего Лорда в её место для ночлега одну из самых больших комнат, быстро расчищенную и оборудованную исправным обогревателем. Она бросила на комнату один-единственный взгляд и довольнотаки неплохо скрыла свое смятение. Он пожелал
ей спокойной ночи, закрыл дверь и еще раз проверил охрану.
После всего этого мужчина почти не спал. В его комнате гуляли сквозняки, и, как только солнце скрылось, температура резко упала. Он еще раз взглянул на свою работу. Севую старался не обращать внимания на топот и шум, исходящий от вооруженных солдат, патрулирующих периметр. В конце концов он лег на свою продавленную койку и уставился в потолок, вспоминая последние недели тяжкого труда и то, имело ли это значение или нет. Солнечный свет постепенно заскользил по краям занавесок и медленно покинул помещение. Так прошел еще один день.
Вздохнув, Севую поднялся, умылся из тазика и попытался разгладить мятую униформу, дабы придать ей менее позорный вид. Еще глоток рекафа и углеводный батончик, и вот он уже идет к Кандавир. Стук в дверь. Когда та открылась, женщина за ней выглядела бодро и деловито, только что накинув на себя ту длинную одежду, которую всегда носила. Вокруг лица вновь был искусно обернут шарф на этот раз небесно-голубой.
Выспались? спросил мужчина.
Судя по всему, лучше, чем ты, ответила Кандавир, осторожно спускаясь по металлическим ступеням.
Они встретили своих сопровождающих еще больше солдат в кольчугах и повели за собой колонну из шести грузовиков через Восточные ворота в горы. Пять из машин являлись войсковыми транспортами модели «Одион» тяжелыми, укрепленными толстой металлической обшивкой. Кандавир и Севую заняли транспорт для гражданских, приспособленный к пересеченной местности, и, в связи с этим, до ужаса неудобный.
Свежий, чистый воздух был всё еще холодным, хотя уже и начал прогреваться. Бледно-коричневый, как плоть, и скалистый ландшафт, обнаженный и поблескивавший от последних капель росы, простирался во все стороны. Впереди виднелся пункт их назначения.
Впечатляет, произнесла Кандавир, приопустив свои темные очки и глядя поверх оправы. По крайней мере, подходящее место для трагедии.
Последовал долгий подъем по грунтовым дорогам, которые почти никем, кроме остатков старой банды контрабандистов, не использовались. По краям дороги росли чернолистные и колючие кустарники. Вкус радиоактивных веществ здесь всё еще ощущался, воздух был едким, словно гдето рассыпали пряности.
Прямо перед ними виднелась гора с двойной вершиной, напоминавшей белую волну. За ней простирались бесплодные земли Малого Кавказа, покрытые снегом и обдуваемые ветрами, а впереди не было ничего, кроме еще большей пустоты.
Гора. Арарат. Легендарное имя с самых ранних дней человечества записанное и стертое, переписанное вновь в тысячах священных палимпсестов , которые ныне запрещены и которым суждено сгореть.
Ничего здесь нет, начал Севую, напрягшись, чтобы не раскачиваться в сторону, противоположную движению транспорта. Ничего, за что нужно бороться, не осталось. Я всё еще ничего не понимаю.
Осталось, и много, ответила Кандавир. За этим хребтом, в нескольких сотнях километров отсюда есть империя. Она несет ответственность за гибель целой армии. Мы послали туда войска, но они не вернулись.
Севую изумленно глянул на нее.
Неужели? спросил он.
И вот сейчас, Кандавир самодовольно улыбнулась, дни этой империи сочтены, как и дни этих мест. Когданибудь мы вновь пошлем туда армию. Всё дело только в том, когда наступит этот момент.