Пелагея Ильинична[2] умела и любила устраивать приемы, держа в своих руках ключевой салон[3] Казани, вокруг которого «клубился» местный свет. Чем ее племянник и пользовался самым беззастенчивым образом. Впрочем, сегодня что-то пошло не так
Лёва, мальчик мой, что вы там стоите? Идите к нам. произнесла тетушка, вырывая мужчину из этого медитативного состояния «большого уха». Отчего он едва заметно улыбнулся, с трудом сдержав раздражение.
Он ведь собирался слушать, а не участвовать.
Впрочем, игнорировать эту жизнерадостную,
и в чем-то даже легкомысленную особу он не собирался, во всяком случае пока. Даже несмотря на ее совсем неуместную активность, в рамках которой она пыталась пристроить «своих милых мальчиков» к влиятельным замужним дамам «под крылышко».
Зачем?
Так очевидно же. Чтобы эти матроны стали юношам «добрыми феями», обеспечив им славное устроение в жизни, в том числе быстрое производство в чинах, хотя бы поначалу[4]. Вот и сейчас, улучшив момент, она попыталась подвести племянника к очень влиятельной особе.
Учительница первая моя беззвучно прошептал Лев, невольно припоминая Сашу Грей наверное, самую известную актрису в его поколении. Разумеется, никакого внешнего сходства здесь не имелось, просто что-то во взгляде у этой дамы проскользнуло характерное
Графиня сия, несмотря на замужество, вела очень насыщенную светскую жизнь во всех смыслах этого слова. Ну а что? Детей нет. Муж в своих делах с головой. Чем же ей еще заниматься? Не крестиком же вышивать, в самом деле? Тем более что эта веселая и деятельная женщина в возрасте «крепко за тридцать» все еще сохраняла свою красоту, пусть уже и увядающую. Другой вопрос, что по местным меркам ее немало портил один недостаток рост. Он был слишком высоким для женщины этих лет. Из-за чего злые языки болтали, будто бы супруг ей «в пупок дышит»[5], отчего, дескать, у них и не клеилось ничего табуретку в опочивальню он брать стеснялся, а без нее вроде как не доставал.
Возможно, и так.
Лев Николаевич же считал, что разница в росте тут едва ли играла ключевую роль. Насколько он уже успел понять, ее супруг отдавал себя без остатка делам, быть может, топя в них свою семейную трагедию. Анна Евграфовна же выглядела классической светской львицей, как бы сказали в XXI веке, и жила «на витрине». У них попросту не имелось точек соприкосновения и общности интересов.
В общем не семья, а каламбур.
Вот Пелагея Юшкова и попыталась этим обстоятельством воспользоваться. И пристроить с умом своего племянника. Не самой же его тянуть?
Юн. Да. Но это проходящее. Тем более что ростом он уже вон какой вымахал[6] и особой худобы не имел. Так что по всем кондициям не ребенок, но вполне зрелый юноша. Да еще и держал себя удачно, поддерживая молчаливый, несколько отстраненный и загадочный образ прямо в канве модного в те дни романтического героя.
Он играл.
Да.
И по вполне банальной причине: чтобы можно было побольше слушать и поменьше говорить. Ибо не освоился он еще и остро нуждался в актуальной информации. Взрослой, зрелой и по-настоящему полезной, а не в том юношеском вздоре, что он обнаружил в голове реципиента в изрядном количестве
Прошло уже более трех месяцев с того момента, как он оказался в этой странной ситуации. А он пока не понимал, как тут оказался и что вообще произошло, да еще таким странным образом. Хуже того, ему не удалось даже определиться с тем, где это самое «тут» находится: в прошлом или на каком-то плане многомерной мультивселенной. Все было слишком неочевидно, а потому и неважно.
Он так решил.
Ведь ответы на эти фундаментальные вопросы не давали ему ровным счетом ничего. Ну узнает. Ну поймет. И что дальше? При местном уровне научно-технического развития вариантов с возвращением домой он не видел. А потому и не морочил себе всем этим голову, погрузившись в насущные проблемы молодого Льва Толстого, каковым он отныне и являлся.
Странно, конечно.
Дико.
Неловко.
Ну а что поделать? Жертву для загрузки его личности не он выбирал, а потому и не терзался особо.
Впрочем, сейчас Лев тревожился совсем о другом. Тетушка впервые решила задействовать его в своей игре, ранее «делая ставки» со старшими братьями. И это ему совсем не понравилось, хотя и проигнорировать ее он не мог, так как покамест всецело зависел от ее воли
Мальчик мой, присаживайтесь, произнесла тетушка, указывая Льву на стул возле своей подружки. Вы опять сторонитесь нашего общества? Неужели мы вам так скучны?
Почему же сторонюсь? Я с большим интересом слушаю вашу беседу. Она так красива и изящна, что мне, право слово, и нарушать ее не хотелось. произнес Лев и отхлебнул из чашки со своим горьким черным кофе.
Смотреть мне на это больно, покачала головой графиня Шипова. Отчего же вы в столь юном возрасте пьете такую горечь? Вот хотя бы пряником закусите ее. заботливо пододвинула она Льву вазочку со всяким-разным.
Жизнь боль, Анна Евграфовна. Жизнь боль. пожал он плечами.
Вы еще скажите, что аскеза. фыркнула она с усмешкой.
Ну же, Лёва, не будьте таким мрачный. наигранно пробурчала тетушка. Расскажите нам что-то занятное. Развлеките нас.