в черное; он смягчил строгое выражение серых глаз и поджатых тонких губ любезнейшей улыбкой.
Здравствуйте, недруг мой! произнесла, не глядя на него, графиня: она видела его в своем зеркальце.
Я ваш недруг, сударыня?
Да, именно вы. Весь мир делится для меня на две части: друзей и врагов. Я не считаю равнодушных, точнее, я отношу их к врагам.
Вы правы, сударыня. Скажите же, каким образом, несмотря на мою хорошо вам известную преданность, я оказался причисленным к лагерю ваших недругов?
Вы позволили опубликовать, распространить, передать королю несметное количество направленных против меня стишков, памфлетов, пасквилей. Это жестоко! Это отвратительно! Это неумно!
Сударыня! Да ведь не могу же я в конце концов отвечать
Напротив, сударь, вы несете за это ответственность, потому что знаете, кто это ничтожество, которое всем этим занимается.
Сударыня! Если бы это было делом рук одного человека, нам даже не стоило бы упрятывать его в Бастилию: он умер бы своей смертью под тяжестью собственных творений.
Знаете, то, что вы говорите мне, сударь, не слишком учтиво.
Если бы я был вашим врагом, ваше сиятельство, я бы вам этого не сказал.
Вы правы, не будем больше об этом говорить. Итак, решено: отныне мы с вами друзья, и мне это очень приятно. Однако меня кое-что беспокоит.
Что же именно, сударыня?
То, что вы находитесь в прекрасных отношениях с Шуазёлями.
Сударыня! Господин де Шуазёль первый министр, он отдает приказания и я должен их исполнять.
Значит ли это, что, если господин де Шуазёль прикажет меня преследовать, мучить, терзать, вы не станете мешать моим мучителям? Благодарю вас.
Прошу вас припомнить, проговорил г-н де Сартин, непринужденно севший в кресло и не вызвавший этим гнева фаворитки, потому что она много позволяла самому осведомленному во Франции человеку, что я для вас сделал третьего дня?
Вы предупредили меня о гонце, отправленном из Шантелу с целью ускорить прибытие дофины.
Мог бы это сделать для вас недруг?
А в деле представления ко двору, которое, как вы знаете, так много значит для моего самолюбия, что вы для меня сделали?
Все, что в моих силах.
Господин де Сартин! Вы недостаточно откровенны.
Ах, сударыня! Вы ко мне несправедливы. Кто ради вас отыскал в неприметной таверне менее чем за два часа виконта Жана, которого вам необходимо было срочно послать не знаю куда? Вернее, я-то знаю!
Выходит, было бы лучше, если из-за вас потерялся бы мой деверь, со смехом отвечала г-жа Дюбарри, человек, породненный с французской королевской семьей.
Ну, это все-таки немалые услуги
Да, трехдневной давности. А вот сделали ли вы хоть что-нибудь для меня вчера, например?
Вчера, сударыня?
Напрасно напрягаете память: вчера вы любезничали с другими.
Я вас не понимаю, сударыня.
Зато я понимаю! Ну, отвечайте, что вы делали вчера, сударь?
Утром или вечером?
Начинайте с утра.
Утром я, по обыкновению, работал, сударыня.
До которого часа?
До десяти.
А дальше?
Я послал приглашение к ужину одному из своих лионских друзей, который утверждал, что приедет в Париж не замеченным мной, однако один из моих слуг ожидал его у заставы.
А после ужина?
Я отправил начальнику полиции его величества императора Австрийского адрес отъявленного вора, которого ему никак не удавалось схватить.
И где же он оказался?
В Вене.
Так вы занимаетесь полицейскими розысками не только в Париже, но и за границей?
Да, от нечего делать.
Запомню. Ну, а после того как отправили почту, чем вы занимались?
Я был в Опере.
Ходили навестить малышку Гимар? Бедный Субиз!
Совсем не за этим: мне необходимо было арестовать знаменитого карманника, которого я пока не трогал, потому что он промышлял среди генеральных откупщиков; однако он имел дерзость тронуть двух-трех знатных сеньоров.
Мне кажется, вы должны были бы сказать «имел неловкость», господин начальник полиции. Ну а после Оперы?
После Оперы?
Да, я задаю нескромный вопрос, не так ли?
Да нет, после Оперы Погодите, дайте припомнить
А! Похоже вам начинает изменять память.
Напротив! После Оперы Вспомнил!
Прекрасно.
Я спустился, вернее, поднялся к одной даме, содержательнице игорного дома, в карету и сам отвез ее в Фор-лЕвек.
В ее карете?
Нет, в фиакре.
А что потом?
Как что потом? Вот и все.
Нет, не все.
Я опять сел в фиакр.
И кого вы там увидали?
Господин де Сартин покраснел.
Ах! воскликнула графиня, хлопая в ладоши. Мне удалось заставить покраснеть начальника полиции!
Сударыня пролепетал г-н де Сартин.
Что ж, тогда я вам скажу, кто был в фиакре, продолжала фаворитка, герцогиня де Грамон.
Герцогиня де Грамон? переспросил начальник полиции.
Да, герцогиня де Грамон, умолявшая вас провести ее в королевские апартаменты.
Право, вскричал г-н де Сартин, заметавшись в кресле, я готов передать вам свой портфель, сударыня: оказывается, не я занимаюсь полицейскими расследованиями, а вы!
В самом деле, господин де Сартин, как видите, я тоже веду расследование: берегитесь!.. Да, да! Герцогиня де Грамон в фиакре, в полночь, наедине с господином начальником полиции, да еще принимая во внимание, что лошади идут шагом! Знаете ли, что я приказала сделать, как только мне стало об этом известно?