Ашшуррисау знал одного из таких киммерийцев царского конюшего Эрика. В Хаттусе не осталось шлюхи, которую бы не попробовал этот жеребец. И расставшись около рынка с тестем, сириец прямиком отправился на постоялый двор. Его хозяин высокий и широкоплечий моложавый старик с красным родимым пятном на пол-лица, фригиец Манас, встретил гостя настороженно:
Зачем надо было приходить ко мне днем?
Чего ты боишься, мой дорогой друг? Тебе не приходило в голову, что мне тоже иногда хочется женского тела?
Тебе? хмыкнул Манас. А о чем ты думал, когда выбирал жену?
Ашшуррисау ответил лукавой улыбкой.
Эрик у тебя?
Уже час развлекается. Думаю, он ненадолго.
С чего это?
Он молодой, здоровый, ненасытный. Меньше двух с собой не приводит, а сегодня у него только Ракель.
Ракель, оживился сириец. Это хорошо. Это очень хорошо.
Что ты опять задумал, купец? Когда я помогал тебе в прошлый раз, то едва не лишился головы.
Разве ты пожалел об этом, старый скряга? усмехнулся Ашшуррисау, запуская руку в холстяной мешочек на поясе, туго набитый серебром. Пара серебряных кружочков , подброшенных в воздух, мигом вернули хозяину спокойствие.
Во дворе заскрипела калитка. Манас живо вскочил, выглянул из дома в открытую дверь, кивнул кому-то, улыбнулся, окликнул слугу, чтобы гостей проводили на второй этаж и, вернувшись на скамью рядом с Ашшуррисау, пояснил:
Еще один сириец, соскучившийся по женскому телу. Со вчерашним караваном из Табала появился.
Что привез?
Женские штучки. Запахи, краски, мази
Объясни ему, как найти меня. Скажи, я хочу купить кое-что для моей жены.
Для твоей жены? сопровождая свои слова гримасой отвращения, уточнил Манас.
Ашшуррисау снова широко улыбнулся.
Мне нравится твое хорошее настроение, старик. Пришли за мной в лавку, когда тебе понадобится моя помощь, поднимаясь, сказал он.
А она мне понадобится?
Обязательно.
От постоялого двора до своей лавки, торговавшей пряностями, сириец пошел быстрым шагом, торопился.
Солнце, разливаясь по небу огненно-красной рекой, оседлало горизонт. Деревья, высаженные по периметру рыночной площади, стояли безмолвно и неподвижно. Изнывая от жары, замер воздух. С трудом отрывая ноги от раскаленной брусчатки, медленно и лениво двигались по кругу, словно в водовороте, горожане. И, кажется, единственными, кто еще верил в то, что вечер принесет прохладу, оставались птицы, с пронзительными криками проносящиеся над городом.
Около его лавки стояли две молодые и красивые женщины судя по одежде, госпожа со служанкой. «Странно, что я их не знаю», подумал Ашшуррисау, подходя к ним со спины, чтобы понаблюдать, как с ними обойдется Трасий его помощник из племени мушков , которого торговец взял к себе на службу в прошлом месяце.
Моя госпожа, как всегда? Немного тмина, немного куркумы и корицы?
Что скажешь, Наама? обратилась к служанке хозяйка. Тебе не кажется, что юноша обвиняет нас в однообразии, как бы ему не стало с нами скучно.
«Да они кокетничают с ним, усмехнулся в мыслях Ашшуррисау. Это хорошо, значит, и бывают здесь часто, и любят его навещать. Кто бы мог подумать, что этот обычно молчаливый рыхлый увалень пользуется таким успехом у женщин».
Трасия же подобное обращение ничуть не смутило.
Тогда, может быть, анис?
Да, да, я слышала о нем, подхватила служанка.
К тому же, продавец перешел на шепот, говорят, он очень полезен женщинам. Возьмите немного на пробу.
«Надо будет подумать над тем, чтобы оставить ему лавку, когда придется отсюда уезжать. Или забрать его с собой? Надо будет подумать», размышлял хозяин, отвлекаясь на подъехавшего на гнедом жеребце пожилого киммерийца. Это был повар царя Теушпы.
Мой дорогой, Эрн! Как я рад тебя видеть! помогая кочевнику слезть с коня, приветствовал его Ашшуррисау.
Киммериец, также выразив свое почтение купцу, сразу перешел к делу:
У царя завтра будет много гостей. Хочу порадовать его чем-нибудь особенным. Есть чем меня удивить?
Я был бы плохим купцом, если б ответил на твой вопрос отказом! Ты ведь давно просил меня привезти царя всех специй, да, да, того, что родом с берегов далекого Инда, сириец перешел на шепот и сказал подмигивая: На днях из Сирии пришел караван с моим товаром.
У царского повара загорелись глаза, и он сдержанно улыбнулся.
Лучшего подарка ты не мог мне сделать.
Ашшуррисау сам сходил за прилавок, нашел заветный мешочек с кардамоном и, вернувшись к киммерийцу, отказался от всякой платы.
Потом они поговорили о намечающемся пире, о том, куда и какие пряности, специи и приправы уместно класть, в каком количестве, а также о том, что будут за гости, откуда, как надолго, о чем пойдет их разговор