В длинную тщательно ухоженную бороду и завитые волосы, ниспадающие до плеч, были вплетены серебряные нити, голову защищал позолоченный шлем конической формы с белым султаном, грудь бронзовые доспехи, надетые поверх расшитой золотом, украшенной искусным орнаментом долгополой туники, на ногах сидели мягкие сапоги со вставками из кожи носорога. На тонкие длинные пальцы нанизаны золотые и серебряные перстни с рубинами, сапфирами и гранатами, запястья охватывали серебряные браслеты, уши украсили большие серьги из золота, усыпанные мелкими черными алмазами.
Огромный голубой алмаз, ограненный в форме еще не раскрывшегося бутона розы, венчал и навершие царского меча, спрятанного в золотых ножнах. Син-аххе-риб дорожил этим оружием, всегда бережно укладывал рядом с подушкой, когда ложился спать, разговаривая со своими подданными, любил прикоснуться к его теплой рукояти из черной эфиопской кожи и ласково называл «мой Нергал» .
Рядом с повелителем Ассирии стоял туртан Гульят. Военачальник был на голову ниже своего господина, однако намного шире в плечах, его доспехи забрызгала кровь, а туника в нескольких местах порвалась. Предыдущая ночь едва не стала для него последней. Он въехал в город, когда на улицах еще шли бои, попал в засаду, с трудом отбился и сам сразил трех врагов.
На почтительном расстоянии от владыки и его полководца расположилась многочисленная свита. В первом ряду стояли военные советники: наследник трона Арад-бел-ит, возглавлявший секретную службу Ассирии, вместе со своим заместителем, начальником внутренней стражи рабсаком Набу-шур-уцуром молочным братом и другом детства, командующий царским полком рабсак Ашшур-ахи-кар, поставленный царем на высокую должность после взятия Вавилона (где он, еще будучи шестнадцатилетним воином, первым поднялся на стену осажденного города), командир отряда колесниц, опытный рабсарис Шаррукин,
а также молодые офицеры Санхиро и Юханна, стоявшие во главе конных эмуку . На ком-то короткая кольчуга, на ком-то массивный пластинчатый панцирь, из-под доспехов выглядывает льняная туника, доходящая лишь до колен (чтобы не сковывать движения в бою), голову защищал шлем, и все в невысоких сапогах из толстой воловьей кожи.
Наместники Ша-Ашшур-дуббу из провинции Тушхан и Набу-Ли из Хальпу, приведшие под Тиль-Гаримму большую часть войска, держались обособленно, стараясь подчеркнуть свою значимость. Защитного снаряжения на них не было вовсе, но у пояса висели мечи в позолоченных ножнах. Хотя об этом, наверное, говорить излишне: только рабы в Ассирии не носили оружия. Поверх туники пурпурного цвета, которую из-за дороговизны, наверное, лишь они и могли себе позволить, оба наместника надели длинные плащи, дабы понадежнее укрыться от пыли, что нес сюда с юга шарди, обычный для этого времени года ветер. Ша-Ашшур-дуббу был в голубом тюрбане, на голове у Набу-Ли красовался золотой обруч. Не стали они и надевать сапоги, отдав предпочтение куда более легким сандалиям.
Во втором ряду находилось ближайшее окружение царя: два министра раббилум Саси, в чьем ведении находились царские рудники, и раббилум Мар-Априм, назначенный управлять государственными рабами накануне похода казначей Нерияху, ревизор царских счетов Палтияху, кравчий Ашшур-дур-пания, колесничий Нимрод, астролог Бэл-ушэзибу, писец Мар-Зайя и лекарь Адад-шум-уцур Богатые одежды, яркие краски, склоненные головы, смиренные лица, осторожные взгляды.
Дальше прятались сановники рангом поменьше. Но даже самый незначительный из них владел если не тысячей рабов, так богатым имением, и званием, которое в глазах простолюдинов казалось выше неба, и богатством, исчисляемым не одним талантом серебра и золота.
По обе стороны от высокородных сынов Ашшура выстроились шеренги стражников, вооруженных копьями и серповидными мечами-хопшами, каждого защищал бронзовый с замысловатым орнаментом панцирь, остроконечный шлем с полумесяцем, а также начищенный до блеска круглый щит с изображением шеду с львиной головой.
И за всеми, кто находился на террасе, словно пытаясь отыскать среди этих голов кровного врага, зорко присматривал начальник охраны царя, двухметровый Шумун самый сильный воин Ассирии, не раз доказавший свою доблесть в боях, поединках и игрищах.
Какие у нас потери? спросил Син-аххе-риб у Гульята.