Выезжаю в Чкаловский, сообщил грозным голосом. Этот, Мартынов пусть туда дует. Срочным порядком! А вы пока с ГАИ взаимодействуйте
Связывались, но они уже проскочили, видимо, все посты А на патрульные машины надеяться вы же понимаете
Понимаю, вздохнул Николай, зашнуровывая башмак и тоскливо раздумывая, что ему на всякие «понимаете» ответит сегодня Шурыгин
В ПУТЬ!
Он испытывал странное чувство, покидая Москву. Щемящее двойственное чувство какого-то облегчения, забвения своих бед и вместе с тем отчетливого, горького одиночества никому не нужного в этом мире скитальца.
Сидевший рядом Градов был полностью погружен в свои размышления, и, глядя на него, Ракитин внезапно осознал относительность как своего, так и иных человеческих несчастий и терзаний: ведь спутник его отправлялся сейчас, вероятно, в последнее путешествие
На военный аэродром они прибыли в обозначенное время, но командир корабля высокий худощавый брюнет по имени Марс, одетый в темно-синий летный бушлат без погон, долго раздумывал, вспоминая, очевидно, детали договоренности о принятии на борт посторонних гражданских лиц.
А! наконец произнес он. Понял. Просили меня, верно. Но, к сожалению, сегодня, ребята, никак. Сегодня рейс напряженный.
Надо сегодня, сказал Ракитин, засовывая в карман его бушлата стодолларовую купюру.
Денег командир воздушного судна, однако, не взял.
Хорошо, буркнул. Попробуем. А расчет там, на месте.
На лице летчика читалась какая-то нездоровая озабоченность; то и дело он настороженно озирался, будто за ним кто-то следил, и по всему было видно, что думал он сейчас о двух «левых» пассажирах менее всего, угнетенный какими-то иными, куда более значительными проблемами и обстоятельствами.
Ждите здесь, кивнул Ракитину на деревянную лавку, стоящую у преддверия таможни. Время придет, позову.
Ждать пришлось около получаса, по истечении которого все тот же озабоченный Марс, утирая пот под козырьком фуражки, высунулся из-за двери таможенного зала и приказал, призывно махнув рукой:
Давайте! Бегом!
Ракитин и Градов, уже начавшие нервничать в неизвестности отлета, незамедлительно приказу повиновались.
С тобой, что ли? кивнув на пассажиров, равнодушно спросил Марса пожилой лысый таможенник, восседавший за стойкой.
Мои
Осторожнее, понял? произнес таможенник загадочную по своему смыслу фразу и углубился в какой-то документ, лежавший на стойке.
Понял-понял, отозвался Марс угрюмо и подтолкнул Ракитина к выходу на летное поле. Бегом, я же сказал!
А там пограничники
Бе-егом! Пограничники
У Ракитина поневоле родилось чувство, будто плановый вылет напоминает скорее бегство с места преступления; во всяком случае, ореол некой таинственной спешки над процедурой наземной подготовки авиалайнера к путешествию ощущался довольно-таки отчетливо.
Так или иначе, беспрепятственно миновав кордон равнодушно отвернувшихся в сторону пограничников, путешественники вскоре разместились в креслах самолета, внимая визгу прогревавшихся двигателей.
Вместе с ними на борту находились пятеро крепко сбитых ребят в десантной форме и в черных беретах; вооружены были ребята до зубов, словно летели к месту горячего боя.
Мы что, не могли воспользоваться цивильным рейсом? спросил Градов. Взяли бы билетики, сейчас бы нам принесли горячий обед
А как бы мы добирались до этого самого Поливанова? резонно заметил Ракитин. А? А тут он нас и встретит: здравствуйте, я тот самый майор Класс?
Поглядим, пессимистически отозвался профессор.
Самолет, пробежав по полосе, рванул ввысь, и вскоре растаяла позади
сумрачная Москва, потерявшись в грязно-сером облачном ненастье.
Спасибо тебе, Саша, внезапно произнес Градов, стиснув запястье Ракитина.
Не стоит, отозвался тот. Повезло как раз мне Ибо, как я уже говорил, мы любим сказки, но они не любят нас. А тут вот
Это не сказка, действительность, возразил Градов. Причем весьма невеселая. И объективная, как ни странно.
Послушай, сказал Ракитин. Глупый вопрос Но он мучит меня. Скажи Людмила
Где она?
Да.
В мирах Но тебе интересно наверняка другое: суждено ли вам когда-либо встретиться? Так?
И ты можешь на это ответить?
Я могу изложить свою точку зрения. Не претендуя на изречение истины.
Ну и?..
Видишь ли Скитаясь там, ты обретаешь иные ценности и иной взгляд на былое.
А любовь? Она тоже тлен?
Любовь нет. Ее иллюзия да. И если хотя бы один любит, он обретет другого. Но порою чтобы встретиться с чужим человеком И это справедливый закон.
Да, подумав, эхом откликнулся Ракитин. Это справедливо.
Они летели уже более часа, как вдруг из кабины пилотов с удрученным лицом вышел Марс, подойдя к ним, постоял в раздумье, будто что-то намеревался сказать, но, не промолвив ни слова, с тяжелым вздохом двинулся дальше, в хвост самолета, где расположились крепкие ребята с оружием.
После краткого совещания с боевой бригадой Марс вновь возвратился к Ракитину и, мрачно сопя, изрек:
Вот душой чувствовал нельзя было вас брать!
А в чем, собственно, загвоздка? лениво поинтересовался Александр.
В чем, в чем
Все тюки за борт? донесся вопрос, заданный кем-то из членов вооруженного формирования. Абсолютно?