Как проводим время, господин американец?
Впустую, вежливо и отчужденно ответил Астатти.
Хорошо у нас начинается сотрудничество, процедил Кузьма Федорович. Просто здорово начинается, весело!
А что такое? лениво произнес Астатти. У ваших людей прошлой ночью случились неприятности?
Представьте себе! Пятеро парней всмятку!
Ну, я выражаю соболезнования Астатти неопределенно повел кистью руки в воздухе. И понимаю ваше некоторое огорчение Но! Давайте оставим эмоции, в нашем деле ничего, кроме вреда, они не принесут. И не пытайтесь узреть во мне корень несчастья. Я в самом начале обсуждения операции был против таких усложненных методов, которые навязали мне эти ваши ребята. К чему вообще такого рода победы? Проще простого: вскрыть дверь, тем более квартира не снабжена охранной системой, произвести обыск Не желая озлоблять и без того взвинченного потерями ценных кадров хозяина, Пол говорил увещевающе, лишь с малой толикой укоризны. Если обыск не даст результатов тогда да, тогда можно подумать о силовых методах.
К тому же, с напором перебил Кузьма Федорович, сегодня выяснилось вы дали неверную информацию!
То есть?
То есть этот парень носит фамилию Ракитин! Ра-ки-тин! повторил по слогам. И откуда вы взяли, что он какой-то Михеев?.. Он офицер, служит в воинской части. Сейчас пытаемся выяснить, в какой именно
А вот это Астатти задумчиво почесал щеку.
А вот это большое и загадочное говно! прорвало мафиози. И как бы в него нам не вляпаться! Тут пахнет спецслужбами, господин хороший! И очень отчетливо! И если вы подставляете меня под сотрудничество со всякими вашими органами
Я клянусь богом! воскликнул Астатти возмущенно.
Римма! в свою очередь, заорал Кузьма Федорович. Ты, сучка, где там?! Неси джин с тоником, шевели жопой!
Перепуганная шлюха тут же явилась с подносом, где стояла бутылка, две желтенькие запотевшие банки и высокие бокалы.
И брысь отсюда! свирепо зыркнул на нее хозяин.
Затем, открыв пшикнувшую банку, отпил из нее глоток, облизал губы и молвил уже устало, с ноткой дружелюбия:
Пол, надо колоться Тут втемную уже не сыграть Выкладывай, что именно тебе надо. Иначе дела не будет.
Какое-то мгновение отделяло Астатти, уже покорившегося воле и логике старого хитрого бандита, от неверного решения, от соблазна поведать истину
Хорошо, сказал он. Я беру тайм-аут. На день. Мне необходимо посоветоваться с партнерами, все взвесить Не я один решаю, как быть с ответом на ваш вопрос.
Какие проблемы?! напористо вскинулся на него собеседник. Вот телефон, звони, совещайся
Я должен все взвесить, упрямо проговорил Астатти. Поскольку из категории человека, оказывающего мне одолжение, вы превратитесь в партнера
Ну, за это и выпьем! произнес, недобро глядя на него, Кузьма Федорович. И побыстрее с решением Я ждать не люблю.
Днем, оторвавшись от сопровождавшего его переводчика, Астатти, затерявшись в толпе, нырнул из нее в какой-то проходной дворик, оттуда быстро прошагал к метро и вскоре, прижимая портфель к груди, сидел в вагоне, на грязном дерматиновом диване, напряженно размышляя, куда именно ему податься.
Он слишком многое прочитал в пронзительном взгляде Кузьмы Федоровича. И такой партнер и помощник был ему категорически не нужен.
Дальнейшую партию предстояло сыграть, опираясь исключительно на личные возможности. В этой стране он ими покуда не располагал, но упрямо надеялся таковые возможности обрести.
СНЫ ГРАДОВА
океанскими волнами, кварталами городов, чащобами, пустынями, хребтами, что затем, обтекая его, выстраивались в зеркальные грани стен ломаного коридора. Потолок коридора был небом, и оно бежало, стремительно перемежаясь закатами и рассветами, блеском звезд и облачной пеленой, обрывками радуги либо рекламой зубной пасты, выдавленной из сопл реактивного самолета.
Он давно научился ориентироваться в этих чередующихся выгнутых слайдах, бегущих навстречу, и легко уходил в нужный, как бы вскакивая на ходу в поезд, и далее движение существовало уже помимо него; бегущий кадр останавливался, открывая вход в свое Зазеркалье.
Он не любил кино, угнетавшее пародийностью таких же стрекочущих кадров, чья условность, казалось, в любой момент могла обратиться в явь порой чудовищную. Но сейчас, влекомый неведомым ему инстинктом, оказался именно в кинотеатре, на пустой, ведущей на бельэтаж лестнице, и в проеме входа увидел экран с изображением сверкающих полей ледового материка, куда в огне и в облаке пара опускался корабль с фантастическими пришельцами, а затем, минутой позже, насмешливый случай привел его в Антарктиду, но не ту киношно залитую солнцем, а иную, где в снежном мраке ревел ураган и едва различалось какое-то белое плато, что вскоре исчезло, превратившись в сплющенно убегающий мираж, и он очутился в тихой квартирке предвечерней Ниццы.
Невольно ему подумалось о двух Зазеркальях каждого зеркала, но ложную эту мысль он сразу отверг, ибо, в отличие от зеркал пространства, зеркало, мутно блестевшее в сумерках прихожей, отражало не суть, а подобие. Подобие себе же подобных вещей: телевизор, картину, рояль, другое зеркало, недопитую бутылку вина, окно и в нем стеклянную многоярусность отеля, заслоненного силуэтом его гостя пустой квартиры.