Другой дискуссионной проблемой является вопрос о характере власти Перикла в период несменяемой стратегии. Исследователи пытались определить ее как тиранию, монархию, диктатуру или принципат . Едва ли оправданы попытки исследователей использовать известное замечание Фукидида о власти Перикла (о том, что она по форме была демократией, а по существу правлением одного человека) как доказательство в пользу какой-либо конкретной политической формы, в которой она могла воплотиться. Мысли Фукидида следует интерпретировать с этико-политической точки зрения. Во-первых, историк подчеркивает нравственные качества Перикла, благодаря которым он заслужил признание и авторитет у большинства афинских граждан, и противопоставляет ему его преемников, не обладавших высокими нравственными качествами и являвшихся всего лишь демагогами. Во-вторых, Фукидид, несомненно, не был сторонником демократии, однако, осознавая ее историческую обусловленность, видел в Перикле последнего политического деятеля, способного противостоять крайнему радикализму афинского демоса.
Итак, подводя итог исследованию внутриполисных отношений в Спарте и в Афинах, следует подчеркнуть, что в силу своеобразного развития полисной структуры сложившиеся в Спарте олигархическая, а в Афинах демократическая формы правления способствовали росту афинско-спартанского соперничества, которое в период Пятидесятилетия характеризовались трансформацией афинско-спартанского дуализма в конфронтацию. В то время как спартанская олигархия вследствие особенностей социально-экономической и политической структуры спартанского полиса имела тенденцию к консервации, афинская демократия со времени реформ Клисфена получила широкий простор для развития и совершенствования.
Олигархия и демократия с середины 70-х гг. V в. до н. э. в греческих государствах становились не только формами полисного строя, но и двумя противоположными по своему содержанию общественно-политическими течениями в Элладе, идеями которых руководствовались в своей внутренней и внешней политике Спарта и Афины. Радикальная разность этих течений и составляющих их основу политических форм, опирающихся на материальную силу Пелопоннесского и Афинского морского союзов, порождали соперничество и конфронтацию между лакедемонянами и афинянами за первенство, за гегемонию в Греции.
Глава IIВозникновение политических союзов под руководством Спарты и Афин и истоки афинско-спартанского соперничества
1. Пелопоннесский союз как инструмент спартанской внешней политики
Наибольший след в истории оставили Пелопоннесский и I Афинский морокой союзы. Их формирование и развитие отразило тенденцию могущественных греческих государств Спарты и Афин в V в. до н. э. к расширению и укреплению своего господства не только в пределах их географических регионов, но и во всей Элладе. Пелопоннесский и I Афинский морской союзы имели немало общих черт.
Их возникновение было обусловлено не религиозно-культовыми связями, а вполне рационалистическими причинами политического и экономического характера. Эти союзы не были ограничены ни временем, ни узколокальными целями. Черты сходства обнаруживаются и в структуре обоих союзов. Поэтому вполне закономерно, что античные авторы и современные ученые придают им первостепенное значение.
Тем не менее различия между Пелопоннесским и I Афинским морским союзами более существенны, так что исследование проблем возникновения и устройства каждого из них является непременном условием для выяснения не только истоков афинско-спартанского соперничества, но и причин формирования к середине V в. до н. э. двух военно-политических блоков, возглавляемых Спартой и Афинами, фактически разделивших Элладу на сферы влияния и оспаривавших между собой право неограниченной гегемонии.
Пелопоннесский союз занимает особое место в греческой истории, ибо он, являясь одним из первых политических объединений эллинских полисов, послужил образцом для других подобного рода союзов. История его возникновения и устройство неоднократно становились предметом внимательного разбора в трудах западноевропейских исследователей, начиная с XIX в. Однако гиперкритическое отношение к источникам приводит некоторых исследователей либо к отрицанию вообще Пелопоннесского союза в V в. до н. э. , либо к тому, что они, признавая его как союз в самом широком смысле слова (Verband), совершенно отрицают в нем какую бы то ни было организацию, полагая, что некоторые ее признаки появились лишь после 404 г. до н. э. В других случаях предпринимаются необоснованные попытки преувеличить роль конституционного оформления Пелопоннесского союза уже на ранних этапах его существования .