Был, произнёс тот глухо. Трофейный, я его всегда с собой на выезд беру и пистоли с кобурами надеваю. Не раз всё в бою выручало. Но только вот бумаги я в одежде этого самого Клермона нашёл, взрезав подкладку.
И кто это может подтвердить? поинтересовался Воскресенский.
Да человек десять моих драгун это видели! воскликнул горячо Гончаров.
Драгуны ваши видели, повторил за ним майор. А кто-нибудь из офицеров?
Да там только лишь подпоручик из егерей был, вздохнув, ответил Тимофей. Но его тогда к повозке позвали, в которой оружие нашли. Вы мне не доверяете? А как же то, что этот француз под разными личинами по нашей и вражеской земле передвигался под видом караванщика. То он Джавадом, то Галибом назовётся. Не зря же я его заприметил. Для чего такие сложности обычному путешественнику-натуралисту?
Нда, натуралист, хмыкнул майор. Успокойся, Гончаров, если бы мы тебе не доверяли, то разговор бы сейчас совсем по-другому шёл и совсем в другом месте. Могу тебе приватно сказать, что в этом деле замешана большая политика. Сам, небось, знаешь, после Тильзита мы с Наполеоном союзники и велено вести себя с его подданными крайне обходительно, не давая никаких поводов для ссор и разногласий. А вот атташе французский, что при ставке нашего главнокомандующего сейчас находится, такой скандал поднял! Ногами топает, в Санкт-Петербург одну за другой жалобы отправляет и своим императором грозится. Дескать, какой-то дикий русский кавалерист мало что учёного-путешественника, так ещё и целого графа унизил на глазах у множества туземцев и простых солдат. Покалечил, избил его несчастного, раздел, всяческими похабными словами при этом оскорблял. И бумаги эти, что были найдены, якобы вовсе даже не ему принадлежали, а тому караванщику, которого убили. А как знать, может, он, этот убитый, для англичан, для общих наших врагов шпионил? А русские совершенно безосновательно подозревают такого чистого, практически святого человека, каковым является уважаемый монсеньор Клермон Жан-Луи-Поль-Франсуа. Которого, заметь, знает и ценит сам великий император Франции Наполеон Бонапарт! И твои эти рассуждения о том, как монсеньор назывался Джавадом или Галибом, они тут совершенно не важны. Может, просто так хотелось ему под видом скромного торговца-странника путешествовать и местные красоты изучать? Сжиться, так сказать, с туземцами, раствориться среди них, чтобы лучше всё окружающее понять. Вот, наверное, именно так и ответит атташе, задай ему кто-нибудь твой вопрос. Жаль, прапорщик, что второго вы убили тогда. Может быть, останься он в живых, и удалось бы его разговорить. А так остаётся только один лишь граф Клермон.
И что теперь? спросил, глядя в глаза Воскресенскому, Тимофей. Признать за собой несуществующую вину, извиниться перед шпионом, который убил двоих моих людей, дабы «не давать никаких поводов для ссор и разногласий»?
Никто от тебя не требует
себя оговаривать или извиняться, со вздохом заявил майор. Неужто мы не понимаем всего? Однако проверку провести положено, чтобы, буде запрос из Санкт-Петербурга, доложиться туда по всей форме. Опрошу того подпоручика, который с тобой тогда был на дороге, пяток нижних чинов ещё, и довольно. Тебя более тыркать не буду, не волнуйся, твой рапорт уже и так в ставке у командующего есть. Караванщикам придётся отдать всё их имущество, кроме, конечно, запрещённого, и пусть ступают себе в пределы своей Персии, мы с торговцами не воюем. На их жалобы о разграблении каравана плевать, понятно, что это навет. Возьмём только подписи о возвращённом имуществе, и довольно. А вообще ты, Гончаров, молодец, как бы то ни было, а ведь шпиона разоблачил, срисованные им наши укрепления изъял. Это сейчас французы нам как бы союзники, а пройдёт лет пять, кто знает, как оно там повернётся. Ладно, не смею тебя более задерживать, занимайся своими делами и крикни там вестового, будь любезен.
Слушаюсь, господин майор. Тимофей кивнул и вышел из командирского дома.
Глава 2. В Тифлис
Скорее бы в Шушу или Елисаветполь, что ли, отозвали, проворчал, кутаясь в шинель, егерский подпоручик. Из нашего полка, поговаривают, уже половина рот туда пришла. Первыми тех, которые у горных перевалов стояли, сняли, потому как там снег выпал. Интендантский капитан, что вчера с караванными приехал, нашему майору поведал о том, что командующий с основным войском на Тифлис выступил. По вам-то ничего не слышно, Тимох? Где зимой полк квартироваться будет, в Шуше, Елисаветполе или в Тифлисе?
Да Бог его знает. Драгунский прапорщик пожал плечами. Нам же не сообщают заранее. Эскадронный командир слышал вроде, что на зиму в Тифлис хотели всю кавалерию отводить. Так-то там сейчас основные полковые квартиры.
О-о-о, это вам сколько же ещё туда идти, да по такому холоду, покачав головой, посочувствовал подпоручик. Сейчас вообще с небес лить начнёт, а потом и дороги снегом завалит. Коли так далеко следовать, значит, пораньше нужно эскадроны отводить.
Да нам к таким маршам не привыкать, Денис, вздохнув, произнёс Гончаров. Я и не помню, чтобы мы по хорошей погоде когда-нибудь на постой уходили, всё время по ненастью. Начальство осторожничает, хочет убедиться, что персы за Тебриз ушли и опасности нашествия нет, потом уже войска на квартиры убирает.