Я собрался, было спросить, что это такое, но тут стало не до вопросов: «попутчик» пристроил непонятную штуку на колене (теперь она все больше напоминала старинную астролябию) и стал ловко перещелкивать лимбы, то проворачивая на несколько делений, то совмещая
с подвижными выступами, то бросая зачем-то взгляд на неяркое солнце. Подожду, что будет дальше, решил я, вытягивая все же шею, так чтобы лучше разглядеть все эти необычные манипуляции, сопровождавшиеся звонкими металлическими щелчками.
«Попутчик» первым прервал молчание, нарушавшееся до сих пор только шипением воды у скулы да тоскливыми криками чаек.
Вам, случайно, не известны наши нынешние координаты? Желательно, как можно точнее?
Я едва не поперхнулся от неожиданности.
Только Костьяна. Шестьдесят шесть градусов двадцать девять минут сорок нет, сорок одна секунда северной широты, тридцать три двадцать три и то ли пятнадцать, то ли семнадцать секунд восточной долготы. Точнее, извините, не знаю, тут стерто
Думаете, я помнил координаты Костьяна наизусть? Как бы не так просто Леша Волков, набрасывая на меня кроки, зачем-то пометил их совсем крошечными цифирками ниже названия островка. На моей памяти они понадобились впервые и, что характерно, не мне
Благодарю.
Новая серия металлических щелчков. Попутчик всмотрелся в испещренные неразличимыми с такого расстояния значками металлические кольца и ползунки, удовлетворенно крякну и убрал «астролябию» в поясную сумочку. Когда он снова заговорил, голос его был сухим, резким; незнакомый акцент усилился еще больше.
Поворачивайте на маячный буй, распорядился он.
вот-те нате, хрен в томате!..
Это с какого такого перепугу? осведомился я. Нам к тому берегу не надо. Сейчас вот увалимся под ветер и пойдем в проливчик между Костьяном и во-он теми маленькими островками.
И для убедительности махнул рукой.
Мне надо. Голос стал еще суше, еще резче.
Вам надо вы и добирайтесь, А меня люди ждут.
Происходящее стало меня раздражать. Что за наглость, в самом деле? Нет, я понимаю, старших надо уважать, к тому же у человека неприятность но всему же есть предел!
Однако, совсем уж обострять ситуацию не хотелось.
Да вы не переживайте, за сутки-двое наверняка найдете оказию. Мимо Костьяна много рыбаков ходит, и туристы тоже. Договоритесь они вас подбросят на Великий, а меня люди ждут.
Он поднялся, держась за вантину, запустил руку в складки плаща, а когда вытащил ее в ладони оказался большой револьвер с массивным стволом. Черная дырка дула смотрела точнехонько мне между глаз.
Я уже нашел оказию. И лучше бы тебе, парень, не упрямиться.
Я немного разбираюсь в оружии крупноформатная толстая книга «Пистолеты и револьверы» некоего Жука, слыхали? Чудище, которое «попутчик» извлек из-под своего плаща, нисколько не походило на наган, зато до чрезвычайности напоминало британский «Веблей-Скотт», вроде того, что мелькает пару раз в бессмертных «Приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона». Прямо скажем. Не самый распространенный в наших краях образец огнестрела граненый длинный ствол, как и полагается армейской, офицерской модели, прихотливо вырезанная гребенчатая мушка. Пугач? Игрушка, испанская копия исторического образца, какие в последнее время во множестве мелькают на полках сувенирных магазинчиков? Ох, не похоже вон, темно-серые кончики пуль выглядывают из каналов ребристого барабана, воронение на металле кое-где вытерто до белизны, надо полагать, от частого использования да и не держат копии вот так твердо, уверенно.
А еще почему-то мне не было страшно. Вот нисколечко! Сиди я сейчас в салоне пассажирского лайнера, в проходе которого размахивает какой-нибудь «Береттой» или «Узи» смуглый тип с физиономией, до глаз прикрытой платком-арафаткой я бы наверное, обмочился от страха. Знаем, читали, видели по телевизору А тут ситуация настолько дикая, настолько неправдоподобная, что поневоле воспринимаешь ее, как эпизод из книжки вроде «Повестей-сказок» Виталия Губарева, где трое пионеров попадают на тропический остров с пиратами.
во что это ты вляпался, парень?..
Говорю последний раз: поворачивай к маячному бую, повторил «попутчик», и собака, свернувшаяся калачиком на решетчатых пайолах у его ног, подняла на меня взгляд и коротко тявкнула. И не надо бояться, я не пират, грабить или убивать никого не собираюсь. Но если будешь и дальше упрямиться придется справиться без тебя. Ты как, сам за борт выпрыгнешь, или помочь?
«А ведь он не шутит, понял я. Конечно, сейчас не осень, температура воды градусов десять, но все равно заплыв до берега, пусть и в спасательном жилете (вот он, лежит на банке под рукой)
меня нисколько не привлекает»
Хорошо, как скажете. К бую, так к бую.
Я вильнул поясом (кончик румпеля по-прежнему уютно устроился у меня междуэ-э-э чуть ниже спины) и нос «Штральзунда» покатился влево, нацеливая стрелу бушприта на буй. Грот при этом слегка заполоскал, и мой террорист (или вернее, все же, назвать его пиратом? Сам он только что открестился от этого высокого звания, хотя, если честно, верится с трудом), ловко, одной рукой, распустил гика-шкот, выбрал слабину, и снова закрепил его на утке и это ни на миг не отводя в сторону уставленным мне в лоб ствол своего «Веблея». Несмотря на дикость своего положения, я не мог не восхититься действовал он отточено, автоматически, так, что чувствовалась даже не многолетняя много-десятилетняя практика настоящего моряка. И есть у меня подозрение, что с револьвером он, как и положено настоящему пирату, управляется ничуть не менее ловко, нежели с такелажем и парусами.