И вот, называется, сходили, доставили провиант! Володька угодил на больничную койку всерьез и надолго ББСовская
врачиха после краткого осмотра покачала головой и заявила, что голень сломана в двух местах, причем один из переломов очень скверный, так что пациента требуется срочно доставить в райбольницу, в Кандалакшу. Ну, это была уже не моя забота туда раз в три-четыре дня бегал катер-буксир, приписанный к ББС, о Володьке позаботятся. Но груз на острова следовало доставить, причем, чем скорее, тем лучше. «Сполох» стоит в Пояконде на переборке дизеля, имевшаяся на «Штральзунде» карманная рация до Костьяна не добивает, а мы и так уже задержались на сутки с лишним, выполняя просьбу ББСовского начальства сходить со студентами в Нильмо-губу, на отбор придонной живности. Леша Волков, надо полагать, уже начал волноваться, так что идти, несмотря на вопиющий недокомплект личного состава все же придется. По всем правилам, такому судну требуется не меньше трех человек команды, и можно, конечно, поискать добровольца среди студентов. Таковой, несомненно, найдется, еще и очередь выстроится из желающих, да доцент, руководитель студенческой практики наверняка пошел бы навстречу, отпустив счастливчика денька на три-четыре. Но увы, подходящей кандидатуры вот чтобы так, с ходу, у меня не было, а брать кого попало не хочется если что, потом себе же дороже выйдет.
Ну, это не беда, случалось мне ходить на дорках и в одиночку не самое простое занятие, но днем, в хорошую погоду, если не ставить паруса, а обойтись дизелем, справлюсь. Местный фарватер, весьма, надо сказать, переменчивый из-за приливных и отливных течений, я выучил неплохо, к тому же наиболее хитрые места были, как положено, обставлены вешками и створовыми знаками в виде обрешеченных деревянных пирамид и треугольников, высящихся на берегу.
Все, решено, иду! Я попрощался с нимфами чуть более, чем братский поцелуй (увы, сейчас мне не до любовных утех, надо выспаться хорошенько) и я, зажав под мышкой гитару, бреду, мурлыча под нос недопетую давеча песенку, к пристани там, на мелкой приливной зыби покачивается и поскрипывает кранцами о края пирса верный «Штральзунд».
II
мелькающих по берегам. Что я и делал, причем весьма старательно меньше всего мне хотелось сейчас подобных приключений. Конечно, скорость у дорки невелика, узлов шесть от силы, и днище скорее всего, не повредишь, но если киль увязнет в донном песке, и не удастся сразу же, дав задний ход, освободиться все, пиши пропало. Придется в течение многих часов дожидаться нового прилива, который снимет увязшее суденышко с мели а перед этим надо будет еще и выпрыгнуть за борт и по грудь в воде подпирать судно с боков специально заготовленными на такой случай жердями. Если не сделать этого на пике отлива судно ляжет на борт, а подобные фокусы никогда не заканчиваются ничем хорошим срывается с мест все, что не было прикручено, приколочено или привязано; перемещаться по палубе становится возможно лишь на четырех точках, на обезьяний манер, и к тому же, стоит подняться хотя бы небольшой волне беспомощное, подобное выброшенному на берег дельфину, суденышко начинает нещадно колотить и швырять о песок и донные камни.
Установить подпорки в одиночку нелегко; вода даже сейчас, в конце июля, прогревается в лучшем случае градусов до десяти, а провести в ней придется часа полтора. Единственный шанс не свалиться после этого с жесточайшей простудой это как можно скорее переодеться в сухое, выцедить полную кружку коктейля «Кровавый Мороз» (адская смесь спирта «Рояль» и кетчупа, приправленная четвертью ложки молотого красного перца), после чего завалиться в каюту спать потому как до начала прилива заняться все равно нечем
Но я отвлекся, простите. Итак, сначала из-за сосенок, выплыла решетчатая пирамида высотой примерно в два человеческих роста, сколоченная из узких реек. Несколькими секундами позже появилась и вторая, метрах в ста в глубине острова, на высоком каменный лбу. Как и первая пирамида, эта когда-то была выкрашена черными и белыми полосами, но теперь облупившаяся и под действием беломорских дождей и ветров приобрела равномерный грязно-серый цвет.
Так, теперь важно не пропустить момент я выждал, когда нижняя и верхняя пирамиды почти совместились в линию, так, что одна стала точно над второй, и налег на румпель. Надо сказать, что штурвала на дорке нет большим деревянным пером руля управляют при помощи длинного, прихотливо изогнутого румпеля, в который рулевой упирается обычно пятой точкой и правит непринужденными движениями бедер. Так и поступил сейчас нос «Штральзунда» быстро покатился влево, я чуть подправил курс так, чтобы пирамиды удерживались на одной линии, «состворенными», и бросил взгляд на карту.
Если кто-то полагает, что это нормальная судоходная карта, с отмеченным крестиками шельфом, проставленными глубинами и прочими навигационными премудростями то он слишком хорошо о нас думает. Нет, это был обычный лист бумаги, на котором то карандашом, то ручкой были старательно нанесены конфигурации фарватера, контуры луд (так тут называют небольшие островки, порой просто каменные плеши, уходящие под воду в приливе) и линии близкого берега. Вехи и створовые знаки нанесены на эту карту с особой тщательностью. Пачка таких листов, запаянных при помощи электрического утюга в полиэтилен, и составляет нашу «лоцию», а вместе с простеньким ученическим компасом (который, впрочем, ни разу еще не понадобился) и туристическим биноклем «Беркут-10» салаватского оптико-механического завода весь наш набор навигационных инструментов. Никаких тебе радиолокаторов, эхолотов и прочих технических премудростей одна только книга англичанина Боба Бонда, что хранилась в каюте, на особой полочке рядом с толстым томиком «Моби Дика» в свободное время я частенько листал этот справочник, оставляя бессмертное творение Германа Мелвилла на вечер, когда выкраивал полчасика перед сном на чтение.