Солдаты, говоришь? переспросил он удовлетворенно. Видали мы этих солдат знаешь, где? Ладно, как закончите, спускайтесь
Джуманиязов подобрал с полу свой автомат и направился к выходу во двор. Один за другим ударили три выстрела.
Аа, чтоб тебя! выразился МирАрзал и кинулся бежать.
Во двор прорвалось человек пять городской стражи, двум Шавкат пустил кровь. МирАрзал, не покидая галереи, окружавшей дворик, вскинул «Калашников» и потратил три сэкономленных патрона. Ни один даром не пропал.
Уходим! скомандовал он спустившимся подельникам.
Там еще ктото прется! крикнул Шавкат, тыкая стволом в проем ворот.
С улицы донеслось протяжное пение, и во двор торжественно вошли жрецы Арамазда, как парфяне звали Творца Неба и Земли, Отца всех Богов, Подателя всех благ. Жрецов было около десятка, и каждый из них нес по факелу и по пучку веток. Углядев «дэвов с молниями», они сбились в кучу, потом самый смелый поджег ветки от факела и двинулся на МирАрзала, изгоняя злого духа священным пламенем.
У нас огонек покруче! ухмыльнулся Джуманиязов и нажал на спуск.
Пуля выбила из жреца жизнь и окрасила белые одежды красными потеками. Еще два патрона потратил Даврон, по одной пуле выпустили Исмат с Турабом. Этого хватило половина «святых отцов» осталась умирать, другая половина разбежалась.
В храм! развоевался МирАрзал.
В храм! В храм! подхватил Шавкат.
Ближе всего стояло святилище Анахиты, Владычицы Нижней Бездны, Царицы Земли и Плодородия, Матери Богов, Властительницы Ночей. Храм, или багин, как его называли парфяне, тяжело вздымался кубическими башнями и черными колоннами, уходя вверх на добрую сотню локтей, и вольно расплывался боковыми пристройками из крупных зеленых кирпичей. На плоской крыше храма росли деревца, пушась густой зеленью. К главному входу над широким выступом, облицованным темнокрасными плитками из глазурованного фаянса, вела крутая лестница. Сам вход состоял из трех проемов, а сверху над ним нависала крыша, поддерживаемая квадратными колоннами, и тоже была загромождена зелеными насаждениями.
На штурм! закричал Даврон, веселясь. В атаку!
Выскочивших стражей в золоченых доспехах они порешили на месте и оставили умирать на ступенях.
МирАрзал захохотал настроение у него было прекрасное! Весь античный мир, наивный, жестокий и ветхий, лежал у ног человека с автоматом, «дэва с молниями»! Все женщины этого мира готовы были отдаться ему, а все золото, все дворцы, все короны и троны будут принадлежать ему по праву! По праву сильного!
МирАрзал ворвался в храм и испустил крик восторга и жадности.
Громадный квадратный залайазана, окруженный чащей тонких, очень высоких колонн, был полон золотого медвяного блеску. Солнечный свет заглядывал в невидимые снизу окна и отражался от листов полированного золота, пронизывая святилище богатой
желтизной. Каждая из колонн, выточенная из кедра, была обшита золотыми листами, благовонное масло трепетно горело в тяжелых золотых чашах, а в глубине зала, на троне, усыпанном каменьями, восседала Анахита, отлитая из драгоценного металла.
Сколько золота прошептал Шавкат словно в забытьи и с чувством прочистил ноздри.
Золото! Золото! завопил Даврон.
Тураб с Исматом кинулись к колонне, поддевая золотой лист и срывая его, как обертку с конфеты. Даврон снял с треножника пламенную чашу и небрежно выплеснул масло на полированные плиты пола. Растеклась ароматная лужа, фитиль потух, пуская дурманящий чад.
На шум и крики вышел пожилой багнапат, настоятель храма. Увидев богопротивный беспредел, он сперва не поверил. Когда же уверовал, пожелал кинуться на защиту любимой богини, но возраст унял гнев и воззвал к мудрости. Багнапат смирил свой порыв. Вся его нерастраченная ярость передалась телу жрец помчался за помощью, так бешено работая ногами, как никогда в молодые годы.
Как мы все это унесем?! вопил Тураб, складывая в кучу добытое и дурея от тусклого, маслянистого блеска. Его крик, усилясь до грома, пронесся по залу с акустикой тут все было о'кей.
Было бы что нести! хохотнул МирАрзал. Найдем лошадей Черт! Надо было взять тех девок в заложники! Там и лошади были!
Успеем! крикнул Даврон, повисший на вытянутой руке Анахиты, прижимавшей к груди богини плод граната. Чертова кукла! пыхтел он. Не ломается!
Эх, ломик бы сюда завздыхал Исмат. Монтировку хотя бы
Всем бросить оружие! загромыхал вдруг незнакомый голос на чистом русском языке. Руки за голову! Лицом к стене!
Чудовищный бас рушился сверху, заставляя тела цепенеть. МирАрзал бросился в сторону, подцепил автомат и дал очередь россыпью. Грохот выстрелов заставил весь храм гудеть, как колокол.
Варвар ты, МирАрзал, сказал другой голос, спокойный и насмешливый, весь интерьер попортил!
Кто здесь?! проорал Даврон, хватаясь за автомат.
Митра слепящий! откликнулся бас, демоническим рокотом колыша стены.
Даврон пустил очередь, и тут же две стрелы, тяжелые арбалетные болты пригвоздили обе его руки к ободранной колонне, глубоко впиваясь в дерево. Газиев заверещал от боли.
Вам же русским языком объяснили, попенял насмешливый голос, оружие на пол!