Придурки! вырвалось у Эдика.
Да нет, равнодушно пожал плечами Тиндарид. Так было принято в Риме, а в Антиохии старательно подражали латинским модам и обычаям. Римская община попрежнему полагала себя частью Империи. Это, еще Красса когда побили под Каррами, парфяне два легиона в плен увели и здесь поселили Однажды наш толстый сосед, Публий Секст, подвыпил и стал меня лапать. Я вывернулся, но он разохотился уже, приказал мне заголиться и стать раком. Я его стукнул и убежал. За мной кинулись вдогонку. Сначала я решил укрыться у Тиридата, но погоня была близко, и я юркнул в храм Януса. Представь себе вечер, стемнело уже, я врываюсь в целлуи вижу, как в стене распахивается дверь! В ту самую пещеру! Я возблагодарил богов за спасение и перешел из века первого в век двадцатый Спасибо дяде Терентию, пристроил у себя. Хотя какой он мне дядя! А, все равно роднее его у меня никого нет И ты только представь себе, что было бы, узнай о туннеле тот же Наккаш! Никаких шансов! Хорошо еще, что врата открываются раз в полгода, и всего на пару минут Но и этого хватило МирАрзалу с дружками! Автоматчики в античном городе это предел всему!..
И я, значить, пробасил Гефестай, из времен сих, хоть и не из этих мест. Сами мы из Индии, верные подданные кушанского царя. Имя у меня эллинское, как у Искандера, в честь бога Гефеста, только на кушанский манер. Ярнаев это не фамилия, так отца моего звали Ярнай, фамилии кушанам не давали А в Антиохию меня дед Кадфиз привез и поместил в митраистский монастырь. Традиция у нас такая в роду, чтобы младший сын делался монахом, все равно из наследства ничего не достанется, все на старшего перепишут, ну, койчего среднему перепадет Из митреума я сбежал, мыкалсямыкался, чуть не сдох. Слава Митре, пособил Тиридат, переправил к Теренцию Варрону так правильно звать нашего дядю Теренций сам из римских патрициев, но с младых лет поставлен хранителем и стражем памирских врат
Кем поставлен? осведомился Сергей, исчерпав ресурс удивления.
А вот этого мы и сами не знаем! добродушно ухмыльнулся Гефестай. Может, этих хранителей целая куча, а врат сколько станций в московском метро! И шныряют они по всем временам, присматривают за человечеством, правят историю Кстати, Тиридат тоже хранитель. А если бы проводился турнир Парфии по панкратиону, Тиридат запросто бы стал чемпионом! Надо будет ему сказать, пускай бы провел для нас мастеркласс!
Все это очень интересно, перебил его Эдик, но позволю себе напомнить мы в заднице!
Тиридат должен нам помочь! убежденно сказал Тиндарид.
Да что ты говоришь! комически изумился Эдик. Правда, что ли?! И что теперь? Сидеть и ждать?
Сергей, ни слова не говоря, поднялся. Сейчас
он чувствовал себя гораздо спокойней. Странно, его загружают невероятью, а на душе легчает! Лобанов подпрыгнул и повис на одной руке, цепляясь за решетку.
Не, доложил он, не пролезть! Жердины кожаными ремешками перевязаны, а чем резать?
Он спрыгнул вниз и отряхнул руки.
Как говаривал мой дед Могамчери, протянул Эдик: «Надейся только на самого себя!» Слышь, Гефестай? Ты у нас самый накачанный
И что? подозрительно спросил сын Ярная.
Попробуй ее сдвинуть!
Хм
Гефестай отошел к стене, взял короткий разбег и подпрыгнул, хватаясь за жерди. Уперевшись пятками в стену, он поднатужился и сдвинул решетку, выпрямляя ноги в коленях.
Ура, спокойно сказал Эдик.
Руку! придушенно рыкнул Гефестай.
Чанба подпрыгнул, хватаясь за опущенную пятерню, и был вознесен наверх, как рыбка маленькая. Рыбки большие Тиндарид и Сергей освободились сами.
Наверху был круглый сводчатый зал. Узкие бойницы в толстых стенах цедили свет, скрещивая пыльные лучики на каменном полу. Слева начинала закручиваться винтовая лестница, уводящая на верхние этажи башникёшк, откуда доносились глухие голоса, а справа висела на мощных петлях дверь, сколоченная из толстых лесин.
Гефестай подергал дверь.
Заперто! прогудел он и спросил деловито: Вышибать?
Действуй! сказал Сергей.
Осторожничать было не в его правилах, да и какой толк от «взвешенного подхода», когда выбор прост, как ложка? Тут так убей или умри! А с чего бы ему помирать? Или ожидать казни?
Гефестай подпрыгнул и ударил по двери обеими ногами. Навесы выдержали, а вот лесины оказались слабы слетели с петель. Сын Ярная приземлился уже во дворе, за ним выскочили Эдик с Тиндаридом. Последним, щурясь в клубах трухи и пыли, выбрался Сергей. И замер десятки стрельцов, пеших и конных, натягивали луки, целясь в их четверку. Снова заширкали мечи, покидая ножны, угрюмо засверкала сталь.
Капец нам пробормотал Эдик.
Рассерженный аркапат, комендант крепости, тот самый губастыйщекастый, что вел конвой, вскинул руку с плетью. Раскрыл рот, готовясь отдать команду
Назад! крикнул Сергей, отступая к башне, но по сорванным дверям уже топотали сапоги воинов с мечами наголо, видать, спустились с верхних ярусов кёшк.
Лобанов прянул влево, ныряя под руку с мечом, вывернул ее и прикрылся воином, взмокшим от боли, как живым щитом.
Не стрелять! заорал он, будто кто понимал его русский, и прорычал, докручивая конечность в кольчужном рукаве: А ну, отдал меч!