Иволгин кивнул и налил пришедшим своего любимого рому. Гидрограф пригубил. А аляскинский охотник опрокинул бокал надо ртом, крякнул, поморщился, отер усы.
Эта бесконечная погоня начинает заметно влиять на умонастроения команды, без обиняков начал Орлов. Уйти от «Ворона» мы не сможем. Действия его экипажа предсказать невозможно. Выход один превратиться из загоняемой дичи в хищника.
Кожин согласно покивал.
Что вы имеете в виду? спросил капитан «Святой Марии». У нас всего одна шабаринка на борту и четыре пулемета. Если мы откроем о британцам огонь, они нас в щепки разнесут.
Верно! кивнул гидрограф. Об открытом нападении не может быть и речи. Нужно обездвижить корабль противника и захватить его капитана в заложники. При этом, «Святая Мария» должна оставаться недосягаемой для артиллерии британцев.
И как вы намерены обездвижить бронированный паровой фрегат?
А вот как! произнес Орлов и развернул карту проливов Баффинова моря.
И вот в теплый сентябрьский денек я стоял на кафедре в переполненной, душной от дыхания сотен людей аудитории здания бывшей Екатеринославской гимназии, которая приютила студентов и преподавателей, покуда не будет воздвигнут комплекс зданий для самого Университета.
В гимназии провели ремонт, так что запах свежей краски, древесной пыли, юношеского пота и женских духов гулял по залу для проведения торжественных актов. Передо мной было море молодых лиц. Разночинские, поповские, дворянские, купеческие, крестьянские и сыновья рабочих, допущенных к высшему образованию по особому указу. На задних рядах местные сановники, промышленники, их жены и дочери. Явно пришли, чтобы полюбоваться на парней.
Господа студенты! Мой голос, усиленный акустикой зала, прозвучал гулко. Вы стоите не просто в стенах
гимназии, ныне преобразованной в Университет. Вы стоите на пороге новой эпохи! Эпохи, где знание не роскошь для избранных, а насущный хлеб Империи! Я видел, как загораются глаза у парней, особенно у тех, чьи лица были обветрены и суровы. Там, за этими стенами, куют сталь, тянут рельсы, строят машины. Это делают отцы многих из вас, но без ваших умов, без света науки, все это лишь слепая сила! Ученый, инженер, исследователь вот новые солдаты России! Солдаты на поле прогресса! Ваша битва не за клочок земли, а за будущее! За то, чтобы русская мысль, русское слово, русское изобретение звучало громко и гордо на весь мир! Чтобы наша сталь была крепче, наши машины умнее, наши корабли быстрее! Знание вот новая сталь России! И вы ее кузнецы!
Аплодисменты были сначала робкими, потом перешли в громовые овации. Я видел слезы на глазах у старика-профессора, восторг на молодых лицах. Контраст с ночными акциями «Щита», с сырыми подвалами и ненавистью «народных освободителей» был разителен, почти болезнен. Две стороны одной медали. Молот и наковальня. Инвестиции в будущее против отчаянной борьбы с ползучей интервенцией в настоящем.
После моего выступления, начались речи профессоров и даже некоторых студентов. Потом был объявлен банкет. И не только для высокопоставленных лиц для всех присутствующих в зале. Одного ресторана Морица не хватило, чтобы вместить всех гостей. Пришлось арендовать все приличные заведения в городе. За что местные рестораторы были мне безмерно благодарны. Простой народ тоже не остался в стороне от Дня Русской Учености.
К нему была приурочена специальная ярмарка, где можно было торговать чем угодно, но купцы, предлагавшие товары касающиеся народного просвещения книги, тетради, карандаши, наглядные пособия получали льготу по выплате податей. Здесь же устраивались представления, но необычные балаганы с кривляющимися скоморохами и тягающими пудовые гири силачами, а спектакли с научными сюжетами путешествиями в дальние страны и таинственными изобретениями безумных ученых.
Огромной популярностью пользовались две постановки, созданными силами местного театра и, увы, на мои деньги. Это «Путешествие на Луну», по новой повести князя Одоевского, опубликованной с продолжением в журнале «Электрическая жизнь», и «Чудовище Франкенштейна» по роману британки Мэри Шелли. Правда, без балагана все же не обошлось.
Чего только стоили мало одетые танцовщицы, задирающие ноги на стартовой площадке эфиролета, отправляющегося на наш естественный спутник. Или пожирающий людей заживо безымянный монстр, который был создан по сюжету пьесы немецким ученым русского подданства по фамилии Франкенштейн в Олонецкой губернии.
Ничего. Лиха беда начало. Вон как пацаны у афиш крутятся, медяки считают. Билеты-то не дешевы! Я, оставив охрану у входа в шатер, где шли представления, вошел внутрь, направившись прямиком в закуток антрепренера, господина Вертопрахова. Увидев меня, он вскочил, принялся кланяться, предложил чаю.
В другой раз, Серафим Ионыч, сказал я. У меня вот какое дело к вам. Пусть ваши зазывалы объявят, что детей обоего пола, в возрасте от двенадцати до шестнадцати проходят на представление «Путешествие на Луну» бесплатно. Вернее за мой счет. Я распоряжусь.
Всенепременно исполню, Алексей Петрович!
Только, Серафим Ионыч, уберите в от греха подальше девиц из кордебалета. А то Синод ваше представление прикроет.