(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge: Harvard University Press, 1997. Print. p. 327).
Критик Кригер объяснил мольбы поэта к любимому другу сотрудничать со временем и миром двумя способами. Он умоляет его не позволить любви пережить жизнь поэта и не придавать значение поэту, ка личности, придавая его творчеству большей значимости, чем был бы этот шаг оправдан.
(Krieger, Murray. «A Window to Criticism: Shakespeare's Sonnets and the Modern Poetics». Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1964. Print. p. 120).
По сути, поэт в сонете 71 развивает идею о том, что он является одной из причин того, почему к юноше «...is suspect of the wise world», «...с подозрением отнесётся мудрейший мир».
(Baldwin, T. W. «On the Literary Genetics of Shakespeare's Poems and Sonnets». Urbana: University of Illinois Press, 1950. Print. p. 248).
Первое четверостишие сонета 71.
No longer mourn for me when I am dead
Than you shall hear the surly sullen bell
Give warning to the world that I am fled
From this vile world, with vilest worms to dwell
По словам, критика Сары Гайер в первой строке сонета говорится, что после смерти автора сонетов траура быть не должно, но она сформулирована таким образом, что траур происходит сейчас, в определённый момент жизни. Интерпретация Сары Гайер в значительной степени фокусируется на времени и важности того времени, которое используется для траура. В строке есть ограничение по времени, отведённому для траура, только при жизни, но после того, как жизнь закончится, траур должен прекратиться. Строка заканчивается мёртвой окончательностью, создавая ложное ощущение, что предложение закончено, и все же оно продолжается до второй строки. Вторая строка даёт краткое время между жизнью и звуком колокола для скорби, и это, кажется, противоречит первой строке. Кажется, что сонет категорически против траура после смерти, но на самом деле он за то, чтобы оплакивать умерших, но только своевременно. «Сюжет сонета от первого лица требует, чтобы траур даже если он длится всего одну минуту или один день скорее совпадал, чем преуспевал, с похоронным звоном, который «предупредит мир о том, что я сбежал» («сбежал от смерти», исключительно сомнительное заключение!)», сделала «вынутое за уши» умозаключение критик Сара Гайер (Sara Guyer).
Критик Сара Гайер (Sara Guyer) продолжила излагать свои предположения о том, что «дающий предупреждение, описывает послание колокола и следует за повелительным временем первой строки, (Вы) даёте предупреждение, (вы) больше не скорбите. «Колокол, возвещающий о смерти, также указывает на продолжительность траура адресата и, таким образом, звучит как второе обязательство». Слово «fled», «спасающийся» намекает на присутствие, которое больше не существует, но которое исчезло и ушло куда-то ещё или перемещено, ибо уже отсутствует. Употребление слова «мёртвый» подразумевает,
что возврата нет, в то время как употребление слова «сбежавший» открывает возможности возвращения.
Последняя строка первого четверостишия следует за оборотом речи «fled», «спасившийся», или бегство из «мерзкого» мира, и намекает на то, что следующий мир ещё хуже, поскольку именно там обитают самые мерзкие черви. Что порождает вопрос о том, будет ли после смерти лучше, чем было при жизни.
(Guyer, Sara (2005). «Breath, Today: Celan's Translation of Shakespeare's Sonnet 71». Comparative Literature. 57 (4): 328351. doi:10.1215-57-4-328. JSTOR 4122561).
Критик Стивен Бут (Stephen Booth), придерживался совершенно другого подхода к содержанию общей сюжетной линии сонета 71.
Он предположил, что весь сонет по сути является «emblem of the poets self-mocking tactics», «символом тактики поэтической самоиронии». Он предположил, что хотя сонет работает для того, чтобы напомнить читателю забыть повествующего, он также противоречит, поскольку постоянно напоминает читателю о повествующем. Его комментарий к чтению первого четверостишия таков: опыт чтения стихотворения это «опыт неспособности перейти к чему-то новому».
Критик Стивен Бут при рассмотрении отметил, что фраза «дать предупреждение» не только, как буквальное предупреждение о смерти, но и как напоминание о смертности (любого человека), «...an idea that undercuts the advice the speaker purports to offer by inviting a wider view of all particular deaths that his mundane premises allow for», «...на идее, которая подрывает совет, в которой бард намеревается предложить, предполагая на более широкий взгляд на все конкретные случаи смерти, которые допускают его мирские предпосылки». Такое прочтение отражает особый взгляд на повествующего и подчёркивает тему старения в сонетах.
(Booth, Stephen. «Shakespeare's Sonnets». New Haven: Yale UP, 1977. Print).
Второе четверостишие сонета 71.
Nay, if you read this line, remember not
The hand that writ it; for I love you so
That I in your sweet thoughts would be forgot
If thinking on me then should make you woe
Во втором четверостишии говорящий умоляет молодого человека забыть руку, написавшую сонет, если одна мысль о говорящем заставит его скорбеть. Что особенно иронично, учитывая, что в других сонетах (например, в сонете 18, сонете 55, сонете 65 и сонете 81) есть строки, в которых говорится о бессмертии через поэтический стих, тем самым отрицая возможность того, что кто-то может быть забыт.