Уэллс Кстати, вы заметили: союзнички-то нас того не очень. Даже совсем не очень. Разве что французы жалеют, да и то в четверть силы, не больше. А вот англичане ни-ни. Не любы мы англичанам. Зато враги ничего, враги оказались вовсе не такими чудовищами, как о них рассказывали англичане. Смотрите, где наши улиточки устраиваются: в Стамбуле, Берлине, Вене, Праге, а ведь в войну эти города проклинали, молились о ниспослании на них серы кипящей и молний гремящих. А заклятые английские друзья даже царскую семью к себе не пустили. Не странно ли?
Царицу-мать пустили.
Ну, значит, обдерут они её, как липку, помяните мое слово.
Они помолчали. Спустя пять минут Аверченко не выдержал:
Насчет «Ножей» вы правду говорите?
Я всегда правду говорю. Понравилась, понравилась. У Ленина только одно замечание было.
Какое?
К названию. Лучше меньше, сказал он, да лучше. Если уж нож в спину, то один, но смертельный. А дюжина перебор.
Не нашлось у меня такого ножа, опять вздохнул Аверченко, и Арехин явно услышал запах бехеровки. До чего же горькая здесь водица! А само место ничего. Кисловодск наш напоминает. Только Эльбрус не виден нет. А с Эльбрусом, что ни говори, лучше. Поднимешься, бывало, поутру к Красному Солнышку в хорошей компании, и смотришь, как он розовеет вдали, а вместо микстурной бехеровки пьешь натуральную кизлярку, а за валуном прячется абрек, что придаёт жизни особенный вкус. То ли ряженый абрек, ну, а как настоящий?
Они опять помолчали. Поток пешеходов тем временем стал полноводнее и шумнее. Это, видно, и помогло Аверченко решиться.
Я, собственно, не ради праздных разговоров сел, начал он, явно волнуясь. И то, что вы работали в ЧеКа меня волнует, но не слишком.
Арехин молчал, не торопясь подавать реплику.
У меня к вам дело. Даже не у меня, а так у одного человека. А меня просто попросили свести того человека с вами. Да и дело, честно говоря, странное донельзя применительно ко времени, конечно. Но и любопытное.
Вы уж давайте прямо, что вам от меня надобно.
Здесь много наших, в Праге. И вот загорелось Хисталевскому снять фильму. Ради славы и денег. Чтобы народ валом валил по всей Европе. Сценарий написал Алексей Толстой. Вместе с местным писателем, Чапеком. Неплохой писатель, Аверченко на секунду задумался, оценивая. Да, бесспорно, неплохой. И главное в замысле пригласить на
роли знаменитых людей России и Чехословакии.
А я-то здесь с какого бока?
Хисталевский и вам хочет предложить роль. Одну из заглавных. Вот, и Аверченко промокнул вспотевший лоб платком.
Вы, должно быть, шутите.
Какие уж шутки. Там и у меня будет ролька, но махонькая, «кушать подано». А у вас, можно сказать, центральная. И, одновременно, простая.
Совсем простая?
Фильма будет историческая. О таинственной смерти принца Рудольфа и баронессы Марии фон Вечера, случившейся зимой восемьдесят девятого года в Майерлинге. Будет показана придворная жизнь, интриги, злодейства. И то там, то сям будет мелькать шахматный автомат. Знаете, в восемнадцатом веке какой-то австриец или чех, не помню уже, изобрел шахматный автомат.
Что-то подобное слышал.
Вот-вот. Восковой манекен в виде турка, на пружинках и шестерёнках. Играл в шахматы, как божество. Всегда побеждал. Его-то, турка, и хочет предложить вам Хисталевский.
То есть я должен изображать механическую куклу?
Именно. Согласитесь, занятно. Недостаток актёрского опыта здесь станет, напротив, достоинством: кукла ведь не должна быть естественной в выражении чувств. Вы будете играть с историческими персонажами императорами. Австрийским, немецким и нашим. Александром Вторым, или Третьим Нет, кажется, Вторым он, кстати, любил бывать на здешних водах. То есть в истории это был Третий, а в фильме будет как бы Второй.
Не думаю, что подобное предложение мне интересно.
Так ведь главного-то я не сказал. И не должен был говорить, ну да ладно: по сценарию этот шахматный автомат не совсем автомат. С чертовщиною он. И именно турок и убивает принца Рудольфа и графиню Марию фон Вечера, обставляя дело так, будто это кронпринц застрелил любовницу и застрелился сам. А потом, как ни в чём не бывало, садится за шахматный стол и разыгрывает сам с собою партию, которую он якобы выиграл у принца Рудольфа.
Действительно, любопытно, вынужден был согласиться Арехин.
Я знал, что вам понравится.
Но это не значит, что я буду в том участвовать.
Помилуйте, почему нет? Во-первых, реклама. Во-вторых, по контракту всё, как у людей! артисты будут иметь долю от сборов. То есть деньги. Не думаю, что очень большие, на всю жизнь не хватит, но нам любой грош в радость. И во время съёмок будут получать прожиточные. Для вас, возможно, мелочь, а многим подспорье. Да вот хоть и мне. В-третьих, увы, съёмка не займет много времени: придётся уложиться в десять дней.
Придётся?
Хисталевский говорит, что ему бы месяц нужен, а лучше три, да обстоятельства не позволяют. К счастью, декорации и костюмы берутся из прежних постановок, да и аппаратуру он получает на самых льготных условиях.
Заманчиво, но я всё-таки воздержусь.
Вашим партнером, играющим роль конструктора и, одновременно, импресарио шахматного автомата, будет сам Шаляпин! выложил главный козырь Аверченко. По сценарию он живёт триста лет, потому что знает секрет долголетия, открытый средневековыми алхимиками. И с этим автоматом он успел побывать при дворце нашей Екатерины, английской Елизаветы, испанского короля Карла Чапек целое исследование провёл, нашёл с полдюжины алхимиков, арендовали для съёмки настоящую алхимическую лабораторию, оказывается, сохранились и такие. Потому фильма должна получиться на загляденье. Буквально.