Даже искусство в конце Двадцатого столетия в огромной степени утратило свою культурную миссию. Если в прошлом веке оно видело свою задачу прежде всего в консолидации всего общества, сея сочувствие и сострадание и помогая постигать сложности человеческих характеров, то ныне с развитием средств массовой информации оно с куда большим размахом и усердием занимается развлечением, в чем особенно преуспело телевидение.
Женские составляющие начала духовной жизни человеческого сообщества и прежде всего религия и искусство заложив основы взаимопонимания, мира и согласия, стали отставать от мужского ее начала с развитием высоких технологий, позволивших заменить охоту и примитивное земледелие иными способами добычи средств существования. Условно говоря, мужчина победил, создав цивилизацию, те основы культуры, которые были заложены женщиной. Равновесие было нарушено, и история векового угнетения женщин лишь подтверждает этот вывод. Равновесие было найдено в общей морали и общем праве как для мужчин, так и для женщин.
Кстати сказать, если сами понятия морали и нравственности еще не совсем исчезли в нашем обществе, то упоминание о них в прессе, а уж, тем паче, по телевидению стало редчайшим событием. Случайно ли это? Боюсь, что скорее закономерно. Это скорее признак исчезновения этих понятий, признание за ними то ли чего-то сугубо второстепенного, то ли не совсем, что ли, современного в том болоте аморального и безнравственного потопа, грязной волной которого накрывают нас почти все программы телевидения и тучи расплодившейся, как навозные мухи, книжной продукции, часто выступающей под прикрытием псевдонаучной популярности или дешевой беллетристики. Почему и позволю себе напомнить, что есть что.
Мораль внутренний закон сосуществования человеческого сообщества, основанный на исторических обычаях, привычках, религии, свойственного данному народу менталитете и т. п.
Нравственность внутренний закон семьи, основанный на традициях, привычках, запретах и семейном воспитании, что дает обладающему нравственностью человеку остаться нравственным и в аморальном сообществе. Русская интеллигенция оставалась интеллигенцией и в Сталинских концлагерях.
Политические и экономические причины были столь отчетливы при решении князя Владимира принять христианство из Византии, а надобность в единой религии столь велика, что некогда было обращать внимания на некоторые весьма важные сопутствующие обстоятельства. Они заключались в том, что народ вместе с религией получал и основы гражданского права. И если Рим имел в своем прошлом различные формы правления как империи, так и республики то Византия была одной из самых жестоких и кровавых деспотических держав раннего Средневековья. Поэтому страны западной Европы получили право Римское, в основе которого лежала человеческая личность, тогда как Россия вместе с православием восприняла основы права Византийского, при котором интересы государства были всегда заведомо выше интересов его граждан.
Это византийское право господствовало на Руси почти тысячу лет. Тысячу лет Слово и Дело олицетворяли собою закон, суд, права граждан и отсутствие надежд на справедливость. Девять тысяч стрельцов, зарезанных на Красной площади по личному повелению Петра Первого всего лишь один из примеров торжества византийского права. Кстати, именно по этой причине Москва не ставила Петру памятников. Нужно было напрочь забыть историю собственного народа, чтобы памятник одному из самых кровавых деспотов человечества вознесся над историей нашего народа, над Кремлем, Москвою и нами. Сегодняшними.
Судебные реформы Александра Второго единственного мирного реформатора за всю кровавую историю России наконец-то отменили этот чудовищный пережиток раннего Средневековья, и в этом одна из основных причин убийства Государя-интеллигента. Больше Россия в наказание не получит ни одного правителя, хоть сколько-нибудь, хоть в самой малой степени претендующего на интеллигентность. То большинство, которое в конечном итоге победило на Руси, ненавидит интеллигенцию, хотя когда-то это, уничтоженное ими же меньшинство
гордилось ею, как величайшим общенародным достоянием.
Мировые религии есть первые системные культуры, противостоящие агрессии. Они все, без исключения! построены на запретах, на табу, и запреты эти столь же агрессивны, сколь агрессивно религиозное понятие греха, нарушения системы. Они предполагают жесточайшие наказания вплоть до лишения Царства Божия, Рая, отпущения грехов отмолимых, а в начале своего пиршества и физические терзания вплоть до смерти ослушника вспомним Джордано Бруно. Отступничество каралось беспощадно, но религиозная система отдадим дань временам была единственной плетью, способной загнать человеческое стадо в стойло.
Русская церковь предложила систему семейного воспитания. Жесткую, порою жестокую, всегда бескомпромиссную и суровую, но систему. Разрушение церкви разрушило и систему ее отработанного семейного воспитания подрастающего поколения. Исчезли запреты и табу, и стадо людское разбежалось по животворным нивам и пастбищам, грабя и воруя, сквернословя и богохульствуя, издеваясь над слабыми и пресмыкаясь пред сильными мира сего.