Он попрощался и зашагал прочь. Иса проводил его долгим взглядом.
На столе лежали готовальня, логарифмическая линейка, карандаши, тушь Эмин сосредоточенно делал расчеты, чертил на листе ватмана схему.
Отложил листы, скрестив руки, задумался. И тут в окно ударил камешек.
Под окном стояла Амина. В руке у нее был узелок.
Вот твои вещи, я постирала.
Спасибо огромное. Как же я с тобой расплачусь?
Из Баку открытку пришлешь на восьмое марта, усмехнулась Амина.
Ты, я смотрю, прямо-таки решила выгнать меня из села, засмеялся Эмин.
Выгонять не надо сам уедешь.
А я, может, сначала насосную хочу отцу твоему построить? Расчеты вот делаю, кажется, что-то получается.
Да что ты говори-ишь? с насмешливым любопытством протянула Амина.
Зайди, посмотри.
Ну, заходить я не буду, некогда мне и незачем.
Хоть вещи занеси, не класть же их на грязную землю, улыбался Эмин.
Какие вы все-таки хитрые, городские! воскликнула Амина, направляясь к крыльцу.
Густые сумерки окутали берег. Агамейти и еще несколько человек грузили ящики с виноградом на паром.
Все, последний в этом году, сказал Агамейти, вытирая платком потный лоб.
Иса расплатился с ними. Потом, не мешкая, направил паром на тот берег.
Машина здесь уже ждала. Шофер и еще один парень сноровисто стали грузить ящики на машину.
Ну что, все на этот год? спросил Салман Ису.
Боюсь, что не только на этот, усмехнулся паромщик. Ильяс тут теперь хочет все виноградом засадить. А вместо нашего гнилого парома здесь насосную станцию построят, плантации поливать. Правда, председатель против пока. Но новый механик здесь уже дно мерил, что-то записывал, идеальное, говорит, место. Кончается наша паромная деятельность
Салман сосредоточенно раздумывал:
Нехорошо получается: только дело налаживать стали, и на тебе! Не обрадовал ты меня, не обрадовал. Откуда этот механик взялся?
Из Баку прислали.
И что, он безгрешен, как новорожденный?
Откуда я знаю? сказал Иса. Хотя Паромщик помолчал немного. Дочь Ильяса, люди видели, заходила к нему пару раз
Эмин, добрившись, складывал в футляр электробритву. В дверь настойчиво и громко постучали.
На пороге стоял давешний загорелый мальчишка.
Механик-ами, к телефону зовут!
Женщина спрашивает?
Нет, сказали, мужчина.
Они бежали рядышком по утренним улицам. Вслед заливались дворовые псы, удивленно глядели люди.
В бухгалтерии по телефону разговаривала старая уборщица. Рядом с ней стояло ведро, лежала на полу швабра.
Нет-нет, успокойся, говорила в трубку уборщица, совсем не похудел, наоборот, поправился. Толстый стал, красивый. А вот и он сам!
Слушаю? сдерживая бурное дыхание, спросил Эмин и сразу же нахмурился.
Сынок! кричала Лейла-хаиум. Мне не нравится, что ты сильно растолстел ожирение сердца может быть. Кушай умеренно
Мама, прервал ее Эмин, мне сказали, что звонит мужчина.
Это я соседа попросила позвать тебя, боялась, не подойдешь.
Как ты себя чувствуешь, как папа? улыбаясь, спрашивал Эмин.
Все хорошо! Ты понял кушай умеренно!
Мама, я не могу умеренно. У меня куры, корова, овцы, я сам масло сбиваю, хлеб пеку
Ты не смейся! Почему они тебе телефон не ставят в номер? Это же безобразие. Ты главный механик, у тебя высшее образование!
Старая уборщица, качая головой, приговаривала:
Что значит материнское сердце, бедная женщина
Эмин положил трубку, вышел на улицу. Навстречу медленно шла Амина.
Ты так бежал, что я подумала, помощь нужна, сказала она.
Из района звонили насчет запчастей.
А-а А я подумала, может, мама твоя опять звонит. Говорят, сильно беспокоится за тебя, вдруг что-нибудь не то съешь.
Они секунду поглядели друг другу в глаза и вдруг захохотали, громко, заливисто, как могут только молодые.
Слушай, сказал он потом, поехали куда-нибудь, воздухом подышим, поговорим
Прямо сейчас? улыбнулась она.
Прямо сейчас!
А на чем?
Неподалеку от крыльца стоял ярко-красного цвета новенький «Москвич». Его старательно
тер тряпкой, хотя этого явно не требовалось, молодой водитель, которого мы совсем недавно еще видели за рулем председательского «газика».
Эмин подошел к нему.
Ну что, Джафар, доволен наконец-то и у тебя новая машина?
Джафар счастливо улыбнулся.
И не говори, Эмин-муаллим, пять лет просили, на старой стыдно было в районе показываться. Теперь и мы как люди!
А давай-ка, милый, я проедусь, посмотрю, как мотор работает. Он отстранил шофера, быстро сел за руль и, открыв вторую дверь, сказал Амине: Садись!
Краска медленно сходила с ее лица.
Ты с ума сошел, тихо сказала она.
Ну, садись же, люди смотрят!
И она, секунду помедлив, вдруг отчаянно вскинула голову и села в машину.
А что сказать председателю? кричал им вслед водитель.
Красный «Москвич», выбравшись на шоссе, проворно глотал километры.
Как будто ты меня украл грустно улыбнулась Амина. Только, когда крадут девушку, ее увозят далеко, а ты обратно привезешь. И тут начнется
Что «начнется»? спросил он, не оборачиваясь.
Да ведь за все отвечать надо, серьезно отозвалась она. Этой прогулки мне уже точно не простят. И так шушукаются, что я тебе на шею вешаюсь. А я тебя просто видеть хотела последние слова она проговорила почти шепотом.