- Хватит издеваться. Может диагноз и не соответствует действительности, зато он делает понятными те события.
- Ну, предположим. А дальше-то что?
- А дальше мы будем читать дальше.
- Хорошо. Только теперь это буду делать я. «обрадовала» подруга, забирая у меня дневник. - А то с тобой мы тут до китайской пасхи просидим.
- Нет такого праздника.
- Зато изречение есть. с видом знатока заявила вредина.
Пролистнула несколько страниц. Но после скудного откровения записи вновь обрывались, и их заменили сплошные рисунки: лес, волки.
- Я, конечно, не психиатр, заключила Татка, рассматривая графику, и даже не психолог, но, кажется, её сожрали волки.
Я извернулась и пролистнула дальше. Ехидно прокомментировала:
- И следующие записи, видимо, тоже писали они.
Подруга вздохнула.
- Ну извини, не подумала.
- Читай давай, раз вызвалась.
Подруга огрызнулась:
- А тебе глаза на что даны? Явно не для того, чтобы ими в мальчишек стрелять. Иначе бы сейчас фигнёй не занималась, а загорала где-нибудь на Сейшелах.
- А ты тогда почему здесь, а не там? Прицел сбит?
Татка ни капли не обиделась, - так мы довольно частно друг друга поддевали. Большей частью, конечно, она. Но и на меня иногда находило «затмение».
Подруга закатила голубые глазищи,
вздохнула, и с видом знатока пояснила:
- Чтобы отдыхать на островах одних красивых глаз недостаточно. Нужна смазливая мордаха, округлости в нужных местах и ноги от ушей. Куда уж мне, штакетнику, тягаться с вами, красотками. Таких, как я, в кино раз в год сводят и то спасибо.
- Ой, не прибедняйся!
- А я не прибедняюсь, констатирую факты Но даже с этими данными у меня есть Серёжка. А у тебя только вот это дворянское наследство.
Моя любимая штакетина под разглагольствования продолжала листать дневник, следя за текстом в пол глаза. Но так как глаз у неё был намётанным, как она сама любила говорить, то безошибочно выцепила важную информацию.
Молча пробежав взглядом по строкам дневника, подруга присвистнула.
- Не хочу тебя расстраивать, но, похоже, твоя двоюродная прапрабабка не просто так в лес ходила
Глава 4. Дневник жертвы
Поделилась своими впечатлениями с подругой:
- Ты тоже почувствовала, сколько страдания в этих строках? У меня аж пульс участился. Ощущение, словно я это всё сама пережила.
Та посмотрела на меня с подозрением, и попросила:
- Не пугай меня.
А дальше интонация стала такая, словно она разговаривает с психом, от которого не знаешь, чего ожидать:
- Это всего лишь старый дневник. А ты просто слишком впечатлительная. К тому же в этом коротком тексте слово «сон» повторилось три раза, а это говорит о сильном волнении автора. Возможно, твой мозг ещё и на это отреагировал.
Ничего себе! Откуда такие глубокие познания?
Либо Татка была такой понятливой, либо я слишком красноречиво на неё смотрела, но озвучивать свои мысли мне не понадобилось.
- Я вычитала в каком-то журнале, - начала оправдываться подруга, - что, когда человек волнуется, он неосознанно часто использует слова, которые имеют отношения к проблеме. И это выражается не только в разговоре, но и в письме и рисунках. Якобы, таким способом наше подсознание подсказывает, где искать «корень зла».
- Теперь мне хочется спросить: может и ты, пока не поздно, сменишь профессию? Станешь знаменитым психологом
- Ой, отстань! Какой из меня психолог? Ты вспомни, как я в школе на занятиях с психологиней не могла отличить холерика от меланхолика.
- Так там проблема была в твоей безответственности, а не в тупости. Нужно было просто выучить характеристики темпераментов.
- Нафига они мне?
Я поправила на переносице воображаемые очки, и выпрямила спину до хруста, изображая нашего школьного психолога, и гундосым голосом произнесла:
- Чтобы более продуктивно контактировать с людьми.
Посмеялись, и забыв про дневник, ударились в воспоминания о школе.
Когда Татка ушла, я убрала в комнате крошки от печенья, помыла чашки и улеглась на диван, прихватив наследство.
После трагичной записи пополнение стало регулярным. И появились подробности, заставившие меня забыть про даты и читать взахлёб:
«Сегодня я дольше обычного бродила по лесу. Но после этого жуткого кошмара мне даже там не стало легче. Ещё и эти зелёные светящиеся глаза, которые часто меня преследовали на прогулке и не давали уйти вглубь леса, как назло, не появились. Их обладатель словно почувствовал, что я решилась на страшное, и была готова пойти навстречу для того, чтобы он меня растерзал. Не пришёл... Жаль. По-другому я не смогу свести счёты со своей непутёвой жизнью, слишком сильно в нас маменька вбила церковные каноны. Только вот забыла научить, как жить с этим самым грехопадением...
Сестра наотрез отказывается разговаривать о том дне А её супружник стал всё больше на меня засматриваться... Неприятный тип. Как Ирма могла выйти за такого? Мне снилось, что он был среди тех четверых. Не хочу в это верить. Скорее всего это игра моего больного воображения. Ведь все вокруг считают меня душевнобольной, и, наверное, они правы...
Мне снова приснился кошмар, и снова в нём был муж сестры. Всё утро думала, рассказать ей об этом или нет. Не стала. Если расскажу, уверена, будет скандал, и мы можем оказаться на улице. И скорее всего, он не отдаст сестре дочь. Не хочу, чтобы из-за меня у Ирмы были проблемы. Да и Анюта мне нравится, несмотря на то что она от этого ирода. Лучше буду обходить его стороной. Хотя делать это становится всё сложнее