Он хотел вернуть внимание Сюаньминя к главному дому, как вдруг едва он сказал половину фразы из-за небольшой двери высунулась фигура.
Это был одетый в серо-синие одежды молодой мужчина лет двадцати на вид, вероятно, того же поколения, что и Сюаньминь. Впрочем, поведение и облик его были крайне странными: он опирался о дверь обеими руками, выражение лица было робким и испуганным, но в то же время полным любопытства точно как у маленького ребёнка, что прячется за дверью, рассматривая гостя.
От восклицания советника Лю он мгновенно растерялся и бессознательно отпрянул обратно к двери, но всё же не спрятался полностью, по-прежнему показывая половину лица.
Рядом не было фонарей, потому черты мужчины казались очень нечёткими.
Сюэ Сянь не мог рассмотреть его как следует, но инстинктивно чувствовал, что отношения с советником Лю у этого мужчины непростые. Он едва слышно спросил Цзян Шинина:
Кто это? Ты не узнаёшь его?
Цзян Шинин, даже не взглянув, ответил уныло:
Я ведь не бывал в поместье советника, как бы я мог узнать?
Сюаньминь нахмурился, взглянув на очевидно неестественное выражение советника Лю, и направился прямиком к небольшой двери.
Эй, эй, учитель советник Лю, пожалуй, никогда прежде не встречал буддийского монаха, что вёл себя так невоспитанно. Он шёл следом, снова и снова восклицая: Он ничуть не мешает, ничуть. Это мой старший сын Лю Чун сплошное разочарование. Он член семьи, ничего подозрительного.
Похоже, он боялся, что старший сын, у которого, судя по виду, были некоторые проблемы, опозорит его. Понимая, что не остановит Сюаньминя, советник Лю помахал рукой прячущемуся за дверью Лю Чуну как будто ласково, но на самом деле прогоняя:
Чун-эр, будь послушным, ступай к себе и оставайся там. Папа говорит с учителем о серьёзном деле.
Когда он сказал это, Сюаньминь снова окинул его невыразительным взглядом.
Сюаньминь сказал холодно:
Перед гостевым холлом у тебя «Извилистая река впадает в светлый дом». В этом построении важно, чтобы восток и запад останавливали ветер, север и юг собирали ци, инь и ян были сбалансированы. Однако же запад здесь свободно пропускает ветер.
И не только это. Юго-западный угол был тесным, тёмным и мрачным, с довлеющей иньской ци определённо не сбалансированное построение.
Прислушавшись к его словам, Сюэ Сянь взглянул на тёмную узкую дорожку за дверью, про себя размышляя: «Либо человек, некогда приглашённый советником Лю, был недоучкой, либо советник Лю позднее сам велел удлинить дорожку».
Как и следовало ожидать, едва советник Лю услышал слова Сюаньминя, выражение его лица стало несколько напряжённым, он заговорил неловко:
По правде говоря, эту узкую
на несколько шагов впереди, то так же внезапно отставал. Взгляд его, однако, был крайне сосредоточенным, с первого и до последнего момента он смотрел исключительно на пояс Сюаньминя, точно увидел нечто редкое и необычное. Глаза его не двигались вовсе.
Этот дурачок смотрел не на что иное, как на горловину мешочка.
Упирающемуся в неё Сюэ Сяню от такого взгляда была настолько некомфортно, что он хотел бы взорваться. Не спрятавшись вовремя, теперь он тоже не мог нырнуть обратно. Ведь не двигаться же ему, пока этот дурачок не спускает с него глаз? Не большое дело, если он разрыдается от испуга, но если от волнения он перестанет контролировать себя и сделает что-то, что не получится остановить, это будет уже не слишком хорошо.
Комната была недалеко, а Сюаньминь был высоким и длинноногим, так что оказался перед ней уже скоро.
Со своего места сквозь полуоткрытую дверь Сюэ Сянь смог увидеть немного, но был ошеломлён. У двери была целая гора чего-то жёлтого, что на первый взгляд казалось золотыми слитками. Однако при более внимательном осмотре становилось ясно, что они вовсе не настоящие, а сложены из бумаги.
Точно как золотые слитки, что делают из бумаги, выкрашенной жёлтой масляной краской, и сжигают, чтобы почтить мёртвых!
Сюэ Сянь был всё ещё глубоко изумлён, когда Лю Чун, что всё это время шёл рядом с Сюаньминем, сказал:
М-м я могу поиграть с этим? он указал на пояс Сюаньминя.
Сюаньминь взглянул на собственный пояс, но не понял, что имел в виду Лю Чун.
Жёлтая бумага, Лю Чун указал снова.
В этот раз Сюаньминь чётко видел, что он указывает на бумажного человечка, упирающегося в горловину поясного мешочка.
Сюэ Сянь растерял слова. Что за?!. Этот дурачок съел сердце леопарда, или откуда у него столько храбрости? Осмелиться играть с истинным драконом! Он жить-то хочет?
Что вообще дурачок понимает? Такую бумажную штуку он запросто порвёт пополам, если не на все восемь частей!
Сюэ Сянь на мгновение представил это и тут же ощутил в неописуемых местах неописуемую боль. Не медля больше, он опустил руку в мешочек и решительно уколол Святошу сквозь белоснежную холстину, думая про себя: «Только попробуй отдать меня, и я тебя хоть из-под земли достану!»
Сюаньминь промолчал. Как может это злобное создание быть таким неугомонным?
Глава 7: Золотые слитки (3)
В конце концов, нарисованные совсем не такие живые, как настоящие, а рисунок глаз Сюэ Сяня к тому же и неплохим назвать значило бы преувеличить, что говорить о том, что от идеала он был далёк. Эти глаза не отражали и половины интеллекта и одухотворённости реального человека.