Ты не расшаркивайся там, прогудел Архип Полуэктович, чай не во дворце, а говори, чего видишь
Евстигней покраснел пуще прежнего и в бусину черную вцепился.
Вот странный человек, кто ж черные-то носит? Синие от шьют, из фирусы-камня выточенные, чтоб здоров был тот, кто рубаху носит, чтоб не тронул его ни взгляд дурной, ни лихоманка, ни тоска дорожная. Желтые, бурштыновые, на светлое сердце. Крас ные, из гернат-камня, на силу телесную и крепость душевную. Малахитовые для спокойных снов да пути легкого, а вот черные черными бусами мораньи пути усыпаны, а ходят по ним души заблукавшие, которым нет дороги в вырай.
Девку простите, девушку вижу. Лет двадцати
Семнадцати! поправила я. Ишь, вздумал девке годы набавлять! Сами набегут, оглянуться не успеешь.
Семнадцати по платью судя, не дворянского роду и не купеческого из простых, хотя и не холопка, те иначе держатся.
Умник, хмыкнул Архип Полуэктович. А все одно дурак. Я тебя не про платье и не про звание спрашивал вот, подумай, коль встретил бы ты этакую вот девушку да ночью на пустой улице, испугался бы?
Я?
Ты, ты, кто ж еще ладно, со страхом это я слегка перегнул, но вот, скажем, стал бы ты опасаться
Девки?
Евстигней аж головою затряс, верно, не желая и представлять себе этакого, чтоб он да девки испужался
Значит, нет и когда б решила она напасть, ты б всерьез не принял?
Ну нет то есть, конечно, не принял бы
И дурак Зося, ходь суда.
Я и подошла, еще не понимая, чего хочет от меня наставник. Ну да мне-то с наставниками прежде дела иметь не доводилося, наш жрец, который грамоте учил, не в счет, был он стар, туговат на одно ухо, а потому имел нехорошую привычку все переспрашивать.
И орал еще
Вот, Зося, возьми. Он скрутил кукиш, но как-то так хитро, и перед самым моим носом возник дрын. Ну, не совсем чтоб дрын, палка гладенькая, длинная. А ты, Евстигнеюшка, попробуй-ка ныне оружию у Зоси да отнять. Ты, Зослава, не чинись. Он у нас парень крепкий, так что, коль разойдется, то садани разок-другой
Евстигней покосился на дрын с неодобрением.
Похоже, оружных девок ему встречать не приходилось, небось, на царское усадьбе девки были иного толку. Слыхала я, что для молодых бояр выбирают холопок, чтоб и с лица хороша, и норовом ласкова по мне уж, лучше в поле пахать, чем на этакой службе.
Вы не могли бы отдать мне палку? поинтересовался Евстигней.
Дружки его захохотали, засвистели.
Будем считать это первым пробным боем, сказал Архип Полуэктович, руки на грудях скрестивши. Он на студиозусов взирал ласково, да только от той ласки у меня по хребту мурашки побежали.
Нет, ответила я Евстигнею и дрын к себе прижала.
Не отдам.
Он же, понявши, что выглядит преглупо у девки и дрына не забрать! в два шага подошел ко мне и в палку вцепился. Рванул на себя крепко так рванул, будь у меня силы поменьше, выпустила б, да только недаром я в деда пошла.
Удержала дрына.
И Евстигнея в грудки пихнула, легонечко, как показалось, да только он на ногах не удержался, отлетел, как-то по-хитрому перекувыркнувшися, аккурат, что кошак лядащий, который с крыши сверзся.
И вновь на ноги вскочил.
Кинулся, уже не просто так, с прискоком, будто бы танцуя. Дружки свистели, хохотали подбадривали, значится. А он то подходил, то отступал, к дрыну примеряясь, пока мне все это не надоело. Оружия? Глядишь, милостью Божини, и не покалечу царевичева дружка он сам взвизгнул тоненько и кинулся вдруг в ноги, да только я дрыну поставить успела.
Ох и бухнулся он в него головою! Аж в руках у меня гудение случилось
Готов, Архип Полуэктович подошел и ногою Евстигнея попинал, тот не шелохнулся даже. Ну, кто у нас там еще герой?
А ежели я? выступил вперед азарин, осклабился широко. Не забоится девица-красавица? Ах и хороша
Этот не плясал, стлался змеем да по каменьям, говорил, нашептывал моргнуть не успела, как он уже рядышком, едва ли не в шею дышит.
Приобнял по свойски.
Дрын из рук выкручивает. Экий быстрый а еще приговаривает, что будто бы волосы мои шелковые тьфу, срамота!
Я крутанулась, хорошо так крутанулась, как тем разом, когда Михейка, подпивши, стал меня на сеновалу звать, и отпихнула боярина. А чтоб не баловал, то и дрыном по плечам переехала.
Готов! Архип Полуэктович улыбался во весь рот. А зубы у него острые были, подпиленные, и глядеть-то на этакие страшно. Лойко?
Этот попер прямо, что медведь-шатун, за что и получил по лбу
Хватит. Представление надоело Архипу Полуэктовичу, а я только-только во вкус вошла. Когда еще доведется по боярским спинам да палкою постучать?
Арей вот оценил бы и оценит, как расскажу.
Однако наставнику перечить я не посмела и дрын вернула. Еська помог подняться Евстигнею, который голову щупал, а на меня поглядывал недоверчиво, но без злости, что хорошо. Лойко был мрачен, а по азарину не понять, стоит, улыбается, подмигивает то левым глазом, то правым. Может, это у него нервическое? Бабка сказывала, что у людей благородного рождения случаются болезни, которые от великого ума идуть аль от души, зело нежное. Оттого и боятся глядеть боярыни на всякое уродство а тут я и дрыном.