Карина Демина ВНУЧКА БЕРЕНДЕЕВА В ЧАРОДЕЙСКОЙ АКАДЕМИИ
ГЛАВА 1, где речь идет о необходимости высшего образования для правильного обустройства личной жизни
Чего?
Того, Зосенька, учиться тебе надобно
Разговор этот бабка заводила уж не первый раз. И говоря по правде, без особого успеха.
Учиться мне не хотелось. Вот никак хотелось замуж, и сильно, до того сильно, что аж в груди щемило. А поелику Божиня от щедрот своих грудью меня наделила обильной, то и щемило крепко.
Я отвернулась от бабки, которая нарочно энто гадание затеяла как же, на женихов сама опять про свою учебу
Бабка вздохнула и листы, двойным крестом разложенные, сгребла.
Зосенька, сама подумай, какие тут женихи
Ивашка
Правда, бегает он за Марьянкою, только родители его этакой невестушке не обрадуются. У Марьянки из приданого две куры рябые да полкозы, и то с сестрицею поделиться не могут, кому какую половину.
Бабка поджала сухонькие губы:
Не будет на чужом горе ладу, сказала строго. Аль и вправду думаешь, что стерпится слюбится?
Нет, тут-то она права, про Ивашку, это я не подумавши ну посватаюсь матушка его заставит или батюшка да только Марьянку свою он, небось, по их велению не разлюбит.
И будет к ней бегать.
А я?
Защемило сильней. А может, не в тоске любовной дело, но просто рубаха тесная? Только вот отступать я не привыкла.
Тогда Демьян
Вдовый.
И что?
Трижды вдовый, с намеком произнесла бабуля.
И вновь права. Нет, Демьян мужик хороший, и нет его вины в том, что женки его мрут, да только мне-то с того не легче.
Прокляли, небось.
Поговаривают, что будто бы еще дед евоный знахарку местную бросил за-ради мельничихиной дочки, вот та и осерчала не мельничиха, а знахарка.
Дурень, что и сказать. Кто ж в здравом-то уме знахарок злит? Говорят, та в лесу на осине повесилася, а перед тем деда Демьянова и весь его род прокляла. Нет, поначалу-то я не верила, но как за три года трех девок схоронили, тут-то народец и припомнил и батюшку Демьянова, который невесту в иных краях сыскал, и что прожила она недолго, и деда его добрым крепким словом помянули.
Нет, не рискну я за Демьяна идти. Да и он боле не пробует свататься. Так и будет в одиночку сына растить, бедолажный
Муха все ж таки села на высокий бабкин лоб, крылцы сложила, лапки знай трет, довольная такая к хлопотам, стало быть.
Степка
Маменькин сынок, а с Глуздихою у тебя ладу не будет. Станете жить да гавкаться.
И то верно. Степка парень славный, да только без маменьки своей он и до ветру не сходит. Она же, к единственному сыночку прикипевшая, только и поучает трижды всех барсуковских девок перебрала и не нашла той, которая дорогого Степочки достойная.
Ганька? Тимошка-скороход
Я перечисляла имя за именем, но впустую. Оно и правда, пусть село наше, Большие Барсуки, и вправду велико, да только парней в нем не так чтобы и много. Девок всяк больше. И каждой замуж охота, и каждую щемит, гонит бабья тоска, страх перегореть-перелететь юные годы они ж быстрые. Вчера девка, сегодня баба, а завтра уже и старуха седая, дитями да внуками окруженная. Аль одинокая, что старостина сестрица, сухопарая да лядащая, с глазами завистливыми, с языком гадючьим. Слова-то доброго от нее не услышишь. А все почему? Потому как крепко в молодые годы женихов перебирала, вот и не заметила, как безмужнею осталась, бобылкою горькой.
Ты вот говоришь, что учиться тебе не надо, бабка подсела поближе. Да только ж, Зосенька, ты об ином подумай поступишь в Акадэмию выучишься, диплому получишь и мантию. Вернешься в Барсуки не знахаркою, а ведьмой царскою!
Бабка подняла заскорузлый палец.
А что, и вправду хорошо звучит только есть одно обстоятельство, которое мне вовсе не по нраву.
Так когда ж это будет, бабулечка? Сколько учиться надобно?
Пять годочков всего.
И глаза хитрые-хитрые, серые, что галька речная, водой до блеску обласканная.
Всего?!
Да пять годочков это это ж, прости Божиня, почти треть моей жизни! Это ж сколько мне будет-то двадцать один или нет, двадцать два. Я на свете, ежель разобраться, семнадцать годочков цельных прожила, а за энти годочки так никто и не
посватался.
В груди заныло так, что я всхлипнула от жалости к себе нет, невеста я солидная, с приданым немалым, да и собой хороша, только сторонится наш люд тех, кого Божиня даром наделила.
Тю, какие это годы, бабка придвинулась еще ближе, сели локоток к локоточку, как некогда, в детстве моем далеком. Того и гляди, сунет руку под душегрею, вытащит калачик сахарный да сунет с утешением. Мол, не след печалиться в этакий-то день.
Солнышко.
Аль дождь, но он все одно землице нужен, пусть напьется-напитается, наберется сил и когда бабка говорила так, то я слушала, а обиды, выдуманные, настоящие ли, но уходили.
Для ведьмы это и не девичество даже, детство горькое колдуны, они поболе обыкновенных людей живут.
Ее правда, но это ж я пока доучусь, всех приличных женихов поразбирают!
Но бабка от моих резонов отмахнулася.
Ой, и дурища ты, Зоська вот мы ж с тобою твоих женихов перебрали и никого подходящего не нашли, верно?
Я кивнула.
Так чего ж о них горевать-то? Оженятся? И пущай себе, а за пять лет новые появятся она смахнула-таки муху, которая поднялась с тяжким гудением, небось, недовольная тем, что ея от этакой премудрой беседы отлучили. А не появятся, то и ты ж, Зосенька, дальше Бузькова торжища не выезжала.