Промаявшись на работе весь день, на следующие две недели он взял отпуск, вплоть до Рождества.
По ночам Айзек все так же бродил по округе, днём чинил книги и игрушки сколько мог. На соседних улицах хлама уже почти не было, да и в ближайших районах стало почище. Но с того самого раза «арестанты» словно избегали Айзека или случайным образом перестали попадаться навстречу. Он маялся, как от гриппа, и с каждой прогулкой заходил дальше и дальше, наворачивая круги по окрестностям. Сторожил «арестантов» у самых больших трещин, одну даже попытался заштопать сам, но то ли иглы были неправильные, то ли нитки, но трещина так никуда и не делась.
И вот однажды, уже под самое Рождество, возвращаясь из больницы с пустыми руками, Айзек заметил на дороге перед своим домом девчонку в полосатых чулках и в платье с длинными рукавами. Она была босая, но, кажется, ей это не доставляло никаких неудобств, даже в снегопад, на морозе. Ножницы и катушки ниток валялись рядом в беспорядке, а сама девчонка сидела, низко склонившись над чем-то.
Айзек недолго поколебался, но потом стянул рукавицы, распихал их по карманам и направился к «арестантке».
Э-э Привет.
Привет, буркнула она недовольно. Отойди, фонарь загораживаешь.
Сейчас. Айзек послушно отступил в сторону. Э-э тебе не холодно?
Есть немножко.
Волосы, заплетённые в небрежную косу, свесились через плечо и подметали асфальт. Они были красновато-каштановые и жёсткие, почти как у тех кукол в твиде, которых Айзек подкинул соседям.
Хочешь, чаю налью? У меня осталось в термосе.
Хочу. Девчонка на секунду замерла. Только вот доделаю работу
Айзек облизнул пересохшие губы. Было слегка нервно. Или не слегка.
А а что ты делаешь?
Штопаю кошку.
Айзека прошибло холодным потом.
Кошку?
Ну да, сосредоточенно ответила девчонка. Её утром сбила машина. А кошка красивая, совсем новая. Жалко.
Э-э Айзек присел на корточки рядом с «арестанткой». Игрушечная кошка?
Не-а. Настоящая.
Кошка, которую девчонка штопала, действительно была как настоящая. Свалявшаяся от снега серая шерсть, стеклянно застывшие жёлтые глазищи, неестественно вывернутая и закоченевшая лапа, кровяные подтеки Айзек, подавив в себе тошноту, принялся чересчур тщательно заниматься термосом. Расстегнул сумку, вытащил термос, открутил крышку, налил чай, вытер капли с горлышка рукавом, выпил чай, протёр
крышку снегом, завинтил.
Все, готово! Голос у девчонки был исключительно довольный.
Она убрала иглу и нитки в карман платья и на секунду прижала мёртвую, закоченевшую до деревянного состояния кошку к себе. Подышала на неё, почесала за ухом, чмокнула в окровавленный нос И вдруг кошка недовольно зажмурилась и принялась вырываться из слишком крепких объятий сперва вяло, а потом все активнее и активнее, пока наконец не съездила девчонке лапой по щеке, не выскользнула на дорогу и не убежала, отряхиваясь по пути от снега. «Арестантка» царапине, кажется, только обрадовалась.
Во злющая! И красивая, да?
Кто?
Вопрос застал Айзека врасплох.
Кошка.
Да.
Жалко ее было со вздохом сказала девчонка и улыбнулась: Слушай, ты мне ведь чай обещал, да?
У «арестантки» были красивые синие кукольные глаза, фарфоровая кожа и тёплая, человеческая улыбка.
Айзек механически отвинтил крышку термоса и налил ещё чаю. Чай был уже не таким горячим, но пар всё же шёл. Девчонка выхлебала свою порцию в один глоток и попросила ещё, а пока Айзек разливал разглядывала его руки.
Ну-ка дай, посмотрю.
Он едва успел отставить крышку и термос, когда девчонка схватила его за руку и потянула на себя, а потом бесцеремонно и больно развернула к свету, к фонарю.
Да-а протянула она, трогая холодными пальцами грубую ладонь Айзека, едва зажившие следы от уколов швейных иголок и порезов от ножниц. И давно ты занимаешься починкой?
Почти два месяца.
С Самайна?!
Попозже начал.
Плохо, резюмировала девчонка и огляделась по сторонам, наконец отпустив руки Айзека. То есть хорошо, что ты кругом прибрался, но для тебя плохо. Скажи, а ты случайно не находил ничего необычного? Ну, незадолго до
Айзек сразу понял, о чем речь ведь ответ был прямо перед ним, на фарфорово-белом лице.
Глаз. Я нашёл ярко-синий глаз. Тогда, давно, когда город завалило снегом. Атлантический циклон
А Ясно. Она растерянно тронула ножницы. В её голосе появились неожиданно ласковые нотки. Тогда все ясно, повторила она, почему-то избегая глядеть на Айзека. Слушай, ты ведь недалеко живёшь? Сбегай за глазом, хорошо?
Отказаться Айзек не смог просто язык к гортани присох при одной мысли об этом.
Дома было холодно и темно. Айзек забыл включить отопление, уходя на свою ночную вылазку, но заметил это только сейчас. Как и скопившуюся пыль на комоде, и посуду в раковине. В стенах, конечно, не было трещин, да и сломанные игрушки нигде не валялись, но в целом дом сейчас куда больше напоминал выстывшую пустую улицу, чем место, где живут люди.
Глаз нашёлся быстро он лежал там же, где его оставили, в вазочке на серванте, мигал себе и мигал, грустно и понимающе. На этот раз Айзек не рискнул сунуть глаз в карман нёс в руке, и от нарисованных ресниц было слегка щекотно.