«Но если не я, то кто же?!» - убеждала себя девочка. - «Папы нет. Мама носит ребёночка. Я старшая, это моя обязанность!».
И пусть от липкого страха у неё дрожали руки и крутило живот, она все равно выполняла наказ матери. Запалив свечу в лампе, Илия быстро достала из охотничьего сундука отца укорочённый лук, который Сайн смастерил специально для дочерей, и наскоро запихала в колчан пяток стрел. Затем, подумав секунду, прихватила с собой и тяжёлый охотничий нож, в кожаных ножнах. Подбежав на цыпочках к двери, девочка сунула ноги в меховые сапожки, быстро накинула серое пальтишко и, запахнув его так плотно, что только в самом низу выглядывал подол её белой ночной юбки, повязала пояском, за который заткнула нож. Перекинув через плечо колчан со стрелами, Илия взялась за ручку двери, собираясь уже было выйти в ночь, как вдруг услышала оклик:
- Илия! Куда это ты собралась?! - в дверном проёме, ведущем вглубь дома, девочка различила силуэт Заны.
- Шшш... Тихо ты, дура... - зашипела на неё Илия. - Иди к сёстрам.
- Ты куда? - настаивала Зана, тоже опустив голос до громкого шёпота, и подходя ближе.
- Сама не видишь? - огрызнулась Илия. - Нужно проверить, что со скотом. Возвращайся к сёстрам и жди меня.
- Ну уж нет. Я пойду с тобой, - и не дожидаясь ответа, Зана стала обувать свои сапожки.
- Нет! - возразила Илия. - Это опасно. Никуда ты не пойдёшь.
- Ты не мама. Ты не можешь мне запретить.
- Я старшая.
- И что с того?
- А то, что если не будешь меня слушаться, папа, когда вернётся, выпорет тебя.
- Ничего не выпорет. - Зана уже одела второй сапожек, и выпрямилась. - И, вообще-то, это я заметила волколака на крыше хлева.
- Нет там никакого волколака! - Голос Илии едва не сорвался на крик, то ли от страха, то ли от злости на сестру, то ли и от того и от другого вкупе.
- Я стреляю из лука лучше чем ты, и ты это знаешь, Илия, - спокойно проговорила Зана. В свете лампы её голубые глаза блестели решительность, перед которой Илия вынужденна была отступить. Тем более что Зана действительно стреляла из лука почти так же хорошо, как отец. А ещё, на сердце Илии, хоть она и никогда бы в этом не призналась, стало легче от осознания того факта, что ей не придётся одной идти к хлеву.
- Хорошо, держи лук, - Илия отдала оружие и колчан со стрелами сестре, которая, тоже успев накинуть пальтишко, быстро вооружилась.
- Ты пойдёшь за мной следом, ясно? Сзади. В нескольких шагах. Поняла?!
- Поняла, поняла, - активно закивала Зана, явно только для того, чтобы сестра поскорее отстала, и прекратила ей командовать.
Илия выдохнула, в очередной раз пытаясь приструнить свой ужас перед тем, что поджидает их в ночи, и распахнула дверь. Холодный воздух, вместе с белыми пальцами тумана, тут же проник в дом, превратив его, в представлении девочки, из надёжного убежища, в обиталище теней и страхов. Перед сёстрами легла дорога,
над которой висела молочно-белая пелена. Там, где-то далеко впереди, угадывались очертания двух длинных зданий: конюшни, из-за которой торчала остроконечная верхушка растущей рядом ели - слева, хлева, примыкающего задней стенкой к курятнику - справа. Небольшая территория вокруг курятника была огорожена высоким дощатым забором, за которым неистовствовали псы, и Илия даже отсюда, из дома видела, как качаются доски под их натиском.
- Ну что, испугалась? - пихнула Зана в бок сестру и заулыбалась.
- Заткнись ты! - Илия оттолкнула Зану, едва подавив желание ударить её.
- Хочешь, я первая пойду? - спросила та, продолжая улыбаться.
«Неужели тебе совсем не страшно?» - дивилась Илия улыбке Заны.
- Нет, ты пойдёшь сзади, как я сказала. И никаких дурацких выходок, поняла?
Илия поправила нож на поясе, сошла с крыльца и, вытянув перед собой руку с лампой, направилась к хлеву. Зана двинулась следом, сжимая в руках лук, в который уже вложила стрелу.
Холод тут же окутал их, и словно стал ощупывать, в поисках места в одежде, через которое он сможет пробраться к живой и тёплой плоти. Очень быстро он забрался Илии под платье, и стал подниматься вверх, подобно отвратительному похотливому развратнику. Кожа девочки покрылась мелкими пупырышками и застучали зубы, хотя последнее могло быть следствием как холода, так и страха. В любом случае, ей стоило бы пойти быстрее, чтобы разогнать кровь, и позволить телу дать отпор холоду, но осознавая это умом, Илия все равно не могла заставить себя ускорить шаг. Все что она могла, это противится влиянию страха, который требовал от неё двигаться ещё медленнее и осторожнее, подобно маленькому зверьку, оказавшемуся в лесу полном хищников. Ведь даже в гомоне животных и истошном лае собак, Илии казалось, что они с сестрой слишком громко ступают по влажной грязи, и каждый, абсолютно все живые существа в округе, имеющие уши, знают об их приближении к хлеву.
Отойдя от дома шагов на десять, Илия обернулась. Их двухэтажный сруб показался ей под покровом ночи высохшей головой погибшего гиганта, абсолютно лишённой жизни, и только наверху, в окне матери, она заметила свет свечи, едва пробивающийся сквозь приоткрытую ставню. Мать следила за дочерьми. Илия вдруг ощутила укол стыда, от того, что взяла с собой Зану.