На всякий случай Сергей взялся за рукоятки пулемета и выпустил в черноту очередь.
Чего сидишь в темноте и палишь зря? спросил его вернувшийся Тигран, просовывая квадратный торс в дверь боком. Свет зажги. Скучно?
Ага Что с минированием?
Закончил. Молюсь, чтобы ночь прошла тихо. Чтобы там, ткнул он пальцем в сторону станции, не нашлось отчаянных голов. Знаешь, бывают такие уроды в комсоставе: положить кучу людей им не страшно, а доложить начальству страшно. Но будем надеяться. А утром у нас с ними выйдет совсем другой разговор, по-деловому поговорим Спать хочешь?
Пока нет.
Тогда веди наблюдение. Я тоже буду.
Менее чем через полчаса пустого вглядывания в черную степь, изредка освещаемую очередной выпущенной Григорием ракетой, Сергей с неудовольствием осознал, что спать-то он хочет. И даже сильно!
Захотелось дать еще одну очередь. Это только матерым фронтовикам не спится, когда вокруг тихо; новичкам же совсем наоборот.
Вместо пальбы Сергей сделал несколько приседаний. Опрометчиво попытался попрыгать и ушиб голову о потолок. Спросил, потирая шишку на темени:
А что Макс, он правда немец из Гейдельберга?
Правда.
Почему же он служил в нашей фирме, а не в какой-нибудь своей, немецкой? Или там нет контрабандистов, ходящих в Центрум?
Есть, как не быть, сказал Тигран. Только насчет службы это ты брось. Мы не служим, мы работаем. «Фирма» потому что сообща удобнее. Экипировка, подстраховка, то-се Опять же база есть, не квартира какая-нибудь, как у одиночки. Клиника своя. Система
реализации товара.
Отдохнуть на базе можно, ничего не боясь За все это можно стерпеть даже такого хряка, как наш Аркадий Михайлович. Остальные-то люди что надо, нет?
Даже «крот»? невинным голосом спросил Сергей. И, увидев, как напрягся инструктор по боевому самбо, поспешил сказать: Ладно, это я так Прости, дурная шутка. Меня не он интересует, меня Макс интересует. Почему он к вам то есть к нам подался?
Он одиночкой был, сказал Тигран, остывая. Это только со стороны кажется, что волку-одиночке хорошо, а на самом деле так себе. И живут они меньше, чем стайные. Ну, сходит такой волк в Центрум пять, десять, а если очень везучий, то и двадцать раз, а дальше что? Финита. Намозолит глаза пограничникам, они с ним чикаться не станут. Сетона-Томпсона читал про волка Лобо?
Читал когда-то.
Все волки-одиночки так кончают. Думаю, Макс это понял, а может, стосковался по компании. Опять же Еву встретил Только знаешь, что я думаю? Одиноким волком он был, им же в душе и остался. Вроде осел у нас, вид на жительство получил даже, у него ведь в Гейдельберге почти никого, только замужняя сестра Поработал с нами, понял, что наша жизнь тоже не для него и затосковал. Оттого и в Гомеостат ушел, что становиться снова одиночкой не хотел, а в «фирме» работать больше не мог. Даже несмотря на Еву. У них вроде любовь была сначала обоюдная, а потом какая-то односторонняя. Ему самому это не нравилось, вот он и ушел за новым собой, за новой кашей в голове.
У него что, каша была? спросил Сергей.
У всех в голове каша, вздохнул Тигран. Только из разных круп.
Начальник штаба Аламейского пограничного округа был поднят с постели глубокой ночью. Старый лакей по имени Пуфел (в доме его звали Фуфел) осторожно тряс хозяина за плечо. Проснувшись, начальник штаба хотел первым делом запустить чем-нибудь в Фуфела, но волевым усилием остановил руку, уже нашаривавшую какой-нибудь подходящий для метания в лакея предмет. Пришло понимание: что-то стряслось. За двадцать лет службы начальника штаба поднимали среди ночи лишь трижды; сегодня это случилось в четвертый раз.
Продрав глаза, начальник штаба жестом выгнал Фуфела из спальни. Оглянулся на супругу та спала, хоть стреляй у нее над ухом. Супруга была местной уроженкой, а об умении аламейцев поспать по всему Центруму ходили анекдоты. Тем лучше: ничего не придется объяснять. Повеселев, начальник штаба проснулся окончательно и вспомнил: сегодня принимать решения ему придется самому. Еще позавчера командующий округом, вызванный на совещание, отбыл в Главный штаб и, наверное, еще даже не успел прибыть в Клондал.
А к лучшему это или к худшему зависит от обстоятельств.
Вестовой не знал, в чем дело, он просто получил приказ от дежурного по штабу. Недовольно бурча, начальник штаба натянул брюки, попытавшись втиснуть в них и обширный живот, но, как всегда, не преуспел в этом. Лакей суетливо помог хозяину застегнуть подтяжки.
В Аламее, как и по всему Центруму, пограничники в офицерских чинах чаще всего не носят никакой особой формы хотя как раз здесь они могли бы щеголять в мундирах, разработанных лучшими модельерами, никто бы слова не сказал. В разгильдяйской, склонной к анархии, никогда не успокаивающейся Аламее население всегда готово позубоскалить над внешними атрибутами власти, но глубоко внутри себя форму все-таки уважает. То ли это атавизм, то ли стержень, что уже которое десятилетие не дает республике развалиться окончательно, сразу и не поймешь.
Но не носить же банальное камуфло, как рядовой состав!