Царёв нахмурился. Это было довольно странно «честный щипач». Но за карманные кражи у нас и вправду не казнили. Увидев сомнение в глазах монарха, вор затараторил еще быстрее:
Вассеровы это люди! Потешный и Божок своих бычков у него в гостинице и придержали, пока эти тут всё вынюхивали
И как гостиница называется? не стал упускать шанс я.
Так и называется «Вассер». У него их, почитай, в каждом городе по Итилю натыкано, и в столице, и в Яшме, и в Мангазее. Они завтра утром сюды заявятся.
Я накрыл подушкой голову Фурмана и спросил его:
Ну что, врет карманник?
Не врет, не врет! Не убивайте, дяденька!
Никак не получится. Убиваю тебя не я, тебя правосудие Императора карает, прозвучало пафосно и фальшиво, но это было правдой.
Приговор вынесен судом последней инстанции в этой части обитаемого мира. Апелляции не будет, обжалованию не подлежит. Грохнул выстрел, белобрысый лиходей засучил ногами и затих.
Карманник стоял на коленях, крепко сжав зубы.
А и казните меня, вдруг сказал он. Мерзкая моя жизнь. Только вот просьбишка под топчаном моим есть половица скрипучая. Там коробка из-под апеннинского печенья. Заныкал я деньги кое-какие, ассигнациями Ваше Величество, дочь у меня в Искоростене, Петрова Алевтина, на швейной
фабрике мастером цеха работает. Передайте ей отцово наследство, что вам стоит? И казните меня к че-о-ортовой матери. Зажился я на свете.
Иван удивленно посмотрел сначала на него, потом на меня. Тот, грозный Император, спрятался куда-то внутрь, выпуская снова растерянного юношу со взором светлым. Он наклонился к самому уху вора и сказал:
Сам отдашь. Вот сейчас прямо в дорогу отправишься. Иди, и не греши больше.
Карманник неверяще захлопал глазами.
Слышал, что тебе Император сказал? Давай, в темпе вальса, устало проговорил я и поправил дулом револьвера фуражку. Бери свою коробку и езжай в Искоростень. Дочка обрадуется.
Так это что значит, не убьете меня?
Не сейчас. Иди уже, честный карманник, и не воруй больше. А то мы за вашего брата скоро всерьез возьмемся, уж больно Вассер Императора рассердил.
Всем святым клянусь к дочке, к дочке Внуков нянчить да корзины плести. А если в карман чужой руку протяну сам повешусь на поганой осине
И рванулся к топчану, разбрасывая постель во все стороны, а потом, прижимая к груди жестяную круглую коробку, побежал к двери, поскальзываясь на мокром от крови полу.
Век Бога молить за вас буду-у-у-у удалялся его голос в ночной темноте.
Как думаешь вправду завяжет? спросил Иван.
Я пожал плечами:
Всякое бывает. Чужая душа потемки
А своя так и тем паче грустно кивнул Царёв.
Оставлять в тылу врага опрометчиво, сказал я.
А справимся вдвоем? мне понравилось, что в целом юноша против такой идеи не протестовал.
Придется справиться. Собираем вещи и выдвигаемся к гостинице.
Но
Можешь написать ей прощальное письмо.
А
А на кухне возьми керосин.
Мы едва не перебудили весь дом. Пришлось даже разуться на газоне обувь наша была заляпана кровью. Оружие и рюкзаки я еще с вечера переложил в свою комнату, так что теперь не нужно было тащить всё по скрипучей лестнице с мезонина. Но Царёв все равно туда потащился что-то оставил, какую-то мелочь. И, конечно, с грохотом запнулся в темноте!
Когда мы торопливо шли по садовой дорожке, покидая гостеприимный дом, на пороге появилась госпожа Эсмонтович. Ее фигура с фонарем в руках, в ночной рубашке и накинутом на плечи платке контрастно выделялась на фоне темного дверного проема.
Ванечка! тихо позвала она.
Царёв беспомощно посмотрел на меня, а потом скинул с плеча ранец и, пошел к ней. Анастасия сбежала по ступеням и бросилась на шею к Ивану. Я не слышал всё, что они говорили друг другу, но последние её слова различил:
Хороший, хороший Будь счастлив, Ванечка. Спасибо за всё
Вот как это понимать?
Я просто вошел в парадную дверь, ухватил спящего портье за волосы и ударил его головой о стойку.
Где люди Вассера? халдей не был похож на того юношу из «дИшовых нУмеров», этот явно имел криминальное прошлое.
Уж чего-чего а синевы на коже во время своего вояжа в Новый Свет я насмотрелся У этого руки были сплошь в характерных росписях.
Во-во-во-во то ли он от природы был косноязычен, то ли я перестарался и здорово контузил бедолагу.
Восьмой номер?
И се-се-се-се
И седьмой? Поня-а-атно Много постояльцев?
Ни-ни-ни
Никого? Да ладно! Какая удача. Смотри, что сейчас будет: я тебя отпущу, а ты медленно выйдешь из-за стойки и не будешь кричать, потому что иначе я тебе башку прострелю. Мы вместе выйдем на улицу, а потом мой товарищ кинет на крышу бутылку с керосином, а ты будешь бегать вокруг гостиницы и орать про пожар. Понятно?
Д-д-д-д
Так есть еще постояльцы кроме Потешного и Божка?
Не-не-не
Это начинало утомлять. Ночь была слишком длинной и нервной, и, в конце концов, сегодня я примерил на себя роль личного палача Его Величества, и мне это амплуа совсем не понравилось. Злоба на самого себя и досада на кретинские обстоятельства кипели в моей душе, и, наверное, поэтому я тряхнул халдея сильнее, чем требовалось, вырвав значительный клок волос, и задал ему последний вопрос: