Тио замер, словно врос в пол. Голограмма плясала перед ним, рассыпаясь на пиксельные клочья, но голос Голос впивался в сознание, как ржавая игла. Низкий, с хрипотой выгоревшего двигателя.
«не стоило» помехи съели паузу, превратив её в ледяное безмолвие. «Мир мёртвых не наш»
Тио почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Не метафорически буквально. Кожа под комбинезоном покрылась пупырышками, будто в трюме внезапно похолодало.
«Первый глаза ножом» голос срывался, словно говорящий давился собственной слюной. «Второй за ужином дети жена мозги на скатерти»
Тио сглотнул. В горле застрял комок, пахнущий синтетическим батончиком и страхом. Он попытался отвести взгляд от голограммы, но не смог зрачки сузились до точек, впиваясь в мерцающий силуэт.
«Они жили рядом» помехи вдруг стихли, и последние слова прозвучали кристально чётко: «а потом она явилась ко всем»
Внезапный вой разрезал воздух. Пронзительный, многослойный гул, будто рой механических ос взлетел в замкнутом пространстве. Тио дёрнулся, ударившись затылком о балку. Он не успел даже вдохнуть, как корабль содрогнулся от взрыва.
Свет погас. В кромешной тьме что-то щёлкнуло точь-в-точь как замок сейфа в его старой мастерской. Потом тишина. На миг.
Грохот пришёл откуда-то сбоку. Стенки разорвало, выплеснув волну запахов: озона, горелой плоти, чего-то сладковато-медового. Тио успел подумать: «Шестерни» и тьма поглотила мысль.
Он не услышал, как треснул череп. Не почувствовал, как искры из разорванных проводов спаяли нейроны в стеклянистую массу. Фортуна, в конце концов, оказалась милосердной смерть пришла быстрее боли.
Годы спустя сюда придут корабли-стервятники, бороздящие галактику в поисках мёртвых миров. Их экипажи, слепленные из отбросов космоса, будут рыться в пепле Ивелия, как шакалы в костях исполина. Планета щедро одарит мародёров: трюмы заполнятся артефактами с клеймами исчезнувших корпораций, слитками сплавов, которые
всегда в цене на всех рынках Пределов. Они станут вглядываться в узоры руин, в угольные отпечатки тел на стенах, шепча: «Что же здесь произошло? Как целый мир превратился в склеп?» Ответов не будет. Только ветер, несущий пепел сожжённых городов, завоет в разбитых шахтах. А потом, в подземном бункере, чудом пережившем катаклизм, кто-то крикнет: «Смотрите!» На стене, меж трещин и копоти, проступит надпись. Буквы, выжженные плазменным резаком:
"ОНА ДОЛЖНА СПАТЬ!"
Мародёры переведут взгляды друг на друга. Потом сорвут стену целиком как трофей, как доказательство, как проклятый артефакт для чёрного рынка.
Потом их корабль взмоет в небо, увозя последний стон погибшей планеты. Ивелий же останется молчать. Вечно. Или до тех пор, пока алчные щупальца новой корпорации не сорвут печати с дверей, что лучше было не открывать.
Глава 1
Внутри царил странный симбиоз тишины и жизни. Воздух вибрировал от басовитого рокота двигателей глухих, как сердцебиение спящего гиганта. Рядом гудели старые генераторы, а на потрескавшихся экранах мерцали зелёные волны данных.
Пока хозяин корабля отдыхал, за порядком следил конструкт. Он находился в кабине пилота, величественно расположившись в специально оборудованной нише. Матово-чёрный куб, размером едва больше человеческой ладони, пульсировал едва уловимым сиянием, будто в его ядре билось крохотное холодное солнце. Каждые 3,8 секунды по граням пробегали золотистые прожилки нейронные импульсы, связывающие его с кораблём.
На новых кораблях монотонные задачи доверяли ИИ. Конструкт мог лишь предупредить, включить сирену решения оставались за человеком. решения приходилось принимать быстро. Особенно в подпространстве: эта мерцающая пустота ненавидела чужаков. Корабли становились занозой в её теле. Одна ошибка прыжок сорвётся, отбросив судно к неизведанным звёздам. Или не отбросит вовсе, растворив в вечном танце квантовых вихрей.
Корабль содрогнулся. Панель управления ощетинилась жёлтыми глазами предупреждений. Конструкт метнул импульс сканирования. Все системы работали в пределах нормы. Сопротивление выпаду превышало девяносто процентов, остаточные колебания были допустимыми. Лишь температура катализатора прыжка превышала норму на двадцать семь процентов вероятно, температурные ограничители были на грани поломки. Это было неприятно, но не критично. Конструкт внёс проблему в отчёт и продолжил свою работу.
Леди Судьба вступила в игру.
Корабль сотрясся так, будто гигант сжал его в кулаке. Генератор 3 захлебнулся искрами. Где-то в глубинах корпуса зашипело пламя системы огнетушения затушили его, не дав расползтись. Панель взорвалась алыми предупреждениями, сирена взвыла, как раненый зверь. Конструкт, завизжав, сорвался с места прямо под ноги ворвавшемуся в кабину Дейну. Тот, в исподнем и с лицом, искажённым яростью, едва не раздавил куб.
Какого чёрта?! его рёв перекрыл гул тревоги.
Экраны моргали агонией. Дейн выдохнул ругательство, от которого даже стальные балки съёжились. Сперва подумал выкинет в пустоту. Можно выжить. Но цифры на мониторах говорили об одном: подпространство глотало корабль, сжимая челюсти мерцающей пустоты.