На один выстрел ценнее Дмитрий Сайфер
Интерлюдия I
«Стерилизация, а не кара», эхом звучали слова адмирала Тейвона. Но какая разница, как называть ад? Каррен провёл ладонью по лицу, смазывая капли пота на висках, и на миг закрыл глаза. За его спиной, на мостике, даже разговоры офицеров казались приглушёнными. Только монотонное гудение целеуказателей нарушало тишину, рисуя на голограммах сетку из алых меток: мегаполисы, электростанции, плотины, шахты Жизнь, превращённая в список координат.
Приказ пришёл без предупреждения. Экран главного проектора вспыхнул кровавым треугольником символом протокола «Сумерки Богов». Ни голоса, ни объяснений. Только цифры, плывущие в такт отсчёту: 3 2 1
Боевые кластеры активировать, Каррен услышал свой голос, будто из глубины шахты. Полный цикл залпов. Пока не останется он проглотил ком в горле, пока не останется ничего.
Первыми выстрелили кинетические бомбарды. Сотни вольфрамовых сердечников, разогнанных магнитными рельсами до околосветовых скоростей, вонзились в атмосферу, оставляя за собой огненные хвосты. Ивелий вздрогнул. Мегаполисы рассыпались, как песчаные замки, под ударами «метеоритов», выкованных руками людей. Затем заговорили плазменные батареи ослепительные бирюзовые молнии били по поверхности. Континенты полыхали.
Второй залп! Глубинные боеголовки! кричал кто-то, но Каррен уже не различал голосов. На визоре, встроенном в его сетчатку, планета покрывалась язвами огня.
Сигналы ниже порога обнаружения, доложила офицер с голосом, похожим на скрип ржавого механизма. Атмосфера непригодна.
Каррен кивнул, глядя, как Ивелий, ещё час назад живописный, как акварель, теперь напоминает тлеющий уголь. Его пальцы нащупали медальон под мундиром крошечную капсулу с землёй родной планеты. «Мы спасаем свои миры, сжигая чужие», подумал он, отмечая, как знакомо звучит эта логика. Слишком знакомо.
Прыжок через десять минут, бросил он в тишину, уже поворачиваясь к выходу. Наше дело сделано.
Когда корабли исчезли в мерцании подпространства, капитан, запершись в каюте, смотрел на дрожащие руки и думал, сколько нужно времени, чтобы отмыть их от крови.
Пролог
Через пелену дыма, усеянную мерцающими сполохами сгорающих в атмосфере спутников связи, пробивался тусклый голубоватый свет. Со стороны он напоминал блуждающий огонёк может, обломок орбитальной станции, а может, слепой зонд, потерявший хозяев. Лишь по едва уловимому дрожанию воздуха можно было понять: это реактивная струя. Слишком слабая для побега с планеты.
Челнок, больше похожий на хищную рыбу с ржавыми жабрами воздухозаборников, яростно выгрызал себе путь сквозь ночь. Его корпус, нашпигованный наваренными пластинами и самодельными ракетными блоками, хранил следы десятков переделок словно сотни инженеров-самоучек пытались слепить из мирного шаттла бронированное чудовище. В иллюминаторах мелькали тени может, беженцы, может, мародёры. Они не видели, как из глубины чёрного неба, холодного и безразличного, отделилась крохотная искра. Смерть всегда приходит под малой звездой.
Тио Клот ощутил взрыв раньше, чем увидел. Волна раскалённого воздуха хлестнула по лицу, заставив кожу покрыться мурашками. Он инстинктивно пригнулся, хотя до эпицентра было километров двадцать. На миг ночь превратилась в день ослепительная
сфера разрасталась в небе, поглощая челнок, звёзды, саму тьму. Потом грохот. Не звук, а физическая боль в барабанных перепонках. Обломки, похожие на расплавленных светляков, чертили небо агонизирующими дугами.
Идиоты, прошипел он, впиваясь ногтями в руль квирк-байка. Голос сорвался на хрип. Самодельные экраны против термальных ракет? Серьёзно?
Мотор взревел, выплёвывая сизый дымок. Инстинкт кричал «беги», но куда? Север земли радиационных бурь, где ветра сдирают кожу за секунды. Юг там ему делать нечего. Восток
Байк дёрнулся вперёд. Тио не оглядывался на пожираемый огнём город.
Восток, сквозь зубы бросил он, будто отдавая приказ самому себе. Хоть шанс
Квик-байк взвыл, как раненый зверь, рванув на восток сквозь пелену пепла. Тио стиснул руль, пытаясь заглушить внутренний голос, который язвительно бубнил: «Ну конечно, именно тебе повезло угодить в эпицентр апокалипсиса!» Его жизнь всегда напоминала сломанный катализатор прыжка искрила, дымила, но упрямо тянула вперёд.
Агратис. Его родная планета, где небо давно продали корпорациям под рекламные голограммы. Он помнил свой район: капсульные квартиры, нагромождённые как пчелиные соты, воздух, густой от выхлопов и криков аукционов на кислородные квоты. Отец, вечно пьяный, впервые вложил в его руки гаечный ключ в шесть лет. «Механика единственное, что не предаст», говорил он, пока мать вытирала слёзы, глядя на квитанцию за воду.
Диплом с отличием из Техносеминара стал билетом в новую жизнь и быстрым контрактом с кадровой корпорацией. На прощание братья подарили амулет крохотный болт, выточенный из метеоритного железа. Сейчас этот болт жгёл кожу под комбинезоном, будто напоминая: бегство с Агратиса не сделало его свободным.
Ивелий встретил его небом, простирающимся до самого горизонта. Оно давило, это небо, своим первозданным простором, словно Вселенная решила придавить гостя ладонью. Люди здесь ходили в потертых плащах с капюшонами, словно прятались от этой бескрайности. Воздух пах серой и надеждой.