Очень приятно, пожал ему руку Аверин и снова сел. Мы тут говорили о вашей свояченице.
Да! Вы тоже думаете, это она? Я не знаю как, но уверен, это она выкрала нашу дочь!
Аверин поднял ладонь, прося его успокоиться. Он раздумывал, как потактичнее спросить о самом важном и не вызвать всплеска криков и слез. Дождавшись тишины, он как мог спокойно проговорил:
Мне придется задать несколько неприятных вопросов. Я хочу поговорить о похоронах.
Мама Алены немедленно залилась слезами.
Мы пытались забыть об этом, тихо произнес отец.
Простите, но придется вспомнить. Вы видели девочку в гробу?
Он специально старался не называть Алену по имени.
Да, кивнул мужчина. Это, без сомнений, была она.
А вы прикасались к ней? Она была холодной?
Женщина подняла заплаканные глаза:
Да холодной, моя девочка холодной и окоченевшей. Ручки не разгибались я ей колечко ее хотела Она заплакала навзрыд.
«Хм».
На какой день смерти проходили похороны?
Как и положено, на третий, сказал отец.
Обычно трупное окоченение на третий день проходило, по крайней мере, у детей. Потому что у них еще не сильно развита мускулатура. Но, возможно, тело держали в мощном холодильнике.
Вам сразу выдали тело в больнице?
Нет. Мы забрали ее почти перед похоронами. Мы заплатили чародейке, чтобы она ну, хорошо выглядела. Там, в больнице и заплатили. Очень недорого она взяла. А у нас ну, вы понимаете
Аверин понимал. И еще раз убедился, что надо наведаться в больницу. Но сначала решить главный вопрос.
Нужно ваше разрешение на эксгумацию.
На что? Оба родителя подняли на него глаза.
На вскрытие могилы. Чтобы точно узнать, кто там похоронен.
Тетю девочки, Лидию Ланскую, Аверин дома не застал, но дал обнюхать Коржику лестницу и дверь. Див показал, что запаха девочки не чувствует,
но проявил беспокойство. К сожалению, что именно взволновало Коржика, Аверин узнать не мог. У дива не было личин, способных к речи. Что ж, придется зайти к тетке вечером или завтра утром Ланская работала в отделе по делам музеев и охране городских памятников и занимала заметную должность.
И найти способ расспросить Коржика, не делая официального запроса. В свой последний визит Владимир сообщил, что его и Мончинского переводят в столицу. А больше знакомых дивов первого класса у Аверина в Петербурге не осталось. Кроме Анонимуса. Но отвезти Коржика в поместье вряд ли получится. Див не может отсутствовать в участке слишком долго. Вот если бы
«Не думать» выходило плохо. В каждой его мысли так или иначе присутствовал Кузя. И каждое действие в любом расследовании неминуемо напоминало о потере. Зря Виктор надеялся, что работа поможет переключиться и забыть. Выходило наоборот. Впрочем, какой-то смысл от работы был. Когда он делал что-то полезное, отчаянно терзающее его чувство вины немного отступало.
Вечерами, сидя на веранде и глядя в небо, он бесконечно прокручивал в голове тот день и пытался понять, что мог сделать по-другому. И мог ли. Не ехать к Метельскому, а направиться прямиком во дворец? Сразу, без разговоров, сдаться Владимиру и заставить Кузю остаться с Сергеем? Десятки мелких случайностей привели к катастрофическому результату. Предвидеть их было невозможно. Но от чувства вины это не избавляло. И сколько бы его друзья ни объясняли, что Кузя выбрал лучший вариант, что в любом ином случае был бы бой, пострадали бы и дивы, и ни в чем не повинные люди, это совершенно не успокаивало. Если бы он мог отдать свою жизнь за то, чтобы вернуться и что-то изменить, он сделал бы это не задумываясь.
Гав, напомнил о себе Коржик.
Сейчас поедем. Отвезу тебя обратно. Аверин открыл машину и запустил пса на заднее сиденье.
Сдав Коржика, он все же заглянул к Виктору. Тот сидел за своим столом и тут же вскочил, чтобы поприветствовать друга.
Я был у родителей. Коржик подтвердил, что в участок приходила Алена.
Это отличная новость, обрадовался Виктор. Выходит, девочка жива.
Да, но я пока не стал обнадеживать родителей. Сами понимаете, второй раз потерять дочь они этого не переживут. Нам нужно найти девочку, желательно живой. Есть одна зацепка: ее тетя хотела отдать племянницу в скит. Но родители были против. Я свяжусь с бабушкой и узнаю, принимают ли скиты ребенка без прямого разрешения родителей.
Разрешение можно подделать. Но непонятно, зачем такой огород городить. И, главное как это можно было устроить?
Я разберусь. И нужно произвести эксгумацию. Подготовлю документы и позвоню. Виктор, почему вы все время улыбаетесь? Это совсем не веселая история.
Я просто очень рад вас видеть. И вы не правы, история гораздо лучше, чем могла быть. Девочка-то жива.
Да. Но неизвестно, в чьих руках она находится.
Думаете, «тетя» не настоящая?
Кто знает. Близкие родственники подчас совершают чудовищные преступления.
Да, вы правы. Улыбка так и не исчезла с лица Виктора. Так что там с документами и эксгумацией?
Я договорюсь о дате, а вы подпишете бумаги. Я к вам заеду, или можете заглянуть ко мне завтра после работы. Нужно будет также проверить больницу. Именно в ней живая девочка превратилась в мертвую. И никого не спугнуть.