Основное я уже сказал. Это подготовка твоих подчинённых к прорыву и удару по немцам изнутри, когда они не ожидают этого. А ещё я хотел взять людей для своего отряда. Бойцов у меня сильно не хватает. Первого попавшего же я брать не хочу. А здесь есть те, кто готов жизнь положить, но уничтожить столько фашистов, сколько получиться.
Ткни в любого и он окажется таким, криво усмехнулся Кулебякин. Хотя, нет, вру. Многие уже сломались, их убивать станут, так они в ответ сами грудь под штык подставят, желая поскорее отмучиться.
Я знаю, как таких определить, и точно не возьму их к себе.
Сколько людей ты хочешь забрать и сколько больных?
По трое на санину, пусть будет четверо. Итого двенадцать. И примерно пятнадцать тех, кто сможет идти на своих двоих. Пусть недолго и не быстро. Но я их сам хочу выбирать, и потому нужна хотя бы сотня человек для личной беседы.
Мало, но что ж поделать, вздохнул собеседник.
Ещё два часа мне пришлось провести в лагере военнопленных, который перед моим уходом стал напоминать разворошённый муравейник: проснулись даже те, кого не будили. А с другой стороны, от холода и голода крепкий сон не заработать.
Число военнопленных пришлось увеличить по просьбе Кулебякина. Вместо двенадцати такое число я озвучил выше я погрузил в сани двадцать больных. И ещё восемнадцать взял с собой. Тех, кто мог передвигаться самостоятельно. Уже перед самым отъездом ко мне опять подошёл Кулебякин и попросил взять ещё одного человека. Невысокого роста, неизвестный был одет даже лучше помощника Кулебякина, он имел ватные штаны с ватником, обрезанные валенки, шарф и пилотку. Кстати, шарфом у него было обмотано лицо так, что торчали только одни глаза. Стоило мне взглянуть на его ауру, как я не удержался от тихого возгласа удивления:
Женщина? Здесь?
Тихо не хочу, чтобы об этом узнали остальные. Всего семеро в курсе, кто она такая.
И кто же? я опять надавил на него ментальной магией.
Жена комиссара Вильченко из штаба 128 стрелковой дивизии. Возможно, её муж всё ещё жив. Если немцы поймают её, то могут попытаться сыграть подлую партию против комиссара, почти мне на ухо сказал он. Вытащи её, пожалуйста, Киррлис. И передай нашим, кто она такая и что жива.
Хорошо, сделаю.
Раненых и ходячих я сразу же отправил в лагерь к Источнику, оставив с собой только Прохора.
На следующий день я опять пошёл по адресам немцев, чьи кандидатуры на роль вассалов предложил штабсинтендант. Первым навестил доктора.
Я согласен, господин знахарь или герр дьявол, тусклым голосом сообщил он мне. Не знаю, кто вы настоящий. Забирайте мою душу и дайте мне пожить ещё на этой земле.
Жертву нашли?
Тот после моего вопроса ещё более сгорбился и молча кивнул. Жертвой оказался раненый немец из его госпиталя, который должен был сегодня отправиться в отпуск для дальнейшего излечения. Его исчезновение обнаружат не сразу, если вообще это случится. И уж точно подозрение не падёт на начальника лепельского госпиталя. Сейчас невезучий сын фатерлянда, обколотый морфием, спал на полу за диваном на квартире Адольфа Беккера.
Тогда не станем терять зря времени и приступим. Сначала клятва, Адольф, потом лекарство.
Тот сам проколол себе палец специальной заострённой пластинкой, выдавил с десяток капель крови на квадратное тонкое стекло. Далее под мою диктовку зачитал текст клятвы, а я влил магию.
Ощущения странные, пробормотал он, когда завершился ритуал принятия вассалитета. Вот, значит, как происходит падение.
Адольф, дьявол тебя побери, громко произнёс Ганс, хватит! Твоя душа никому не нужна. Это особый гипноз, чтобы ты случайно или специально не навредил герру знахарю, мне или нашим с ним планам.
Гипноз?
Если так проще считать, то да, он самый, подтвердил я слова штабсинтенданта.
Тот не меньше трёх минут сидел с отстранённым взглядом, словно вслушиваясь в собственные мысли и желания. Потом сказал:
Давайте уже лекарство, наконец. А то я чувствую, как эта тварь
в моей печени шевелится. Да, хочу уточнить, а наркотик в крови в крови жертвы никак не повлияет на процесс?
Нет, коротко отозвался я. Занимайте место на полу, вот здесь. Ганс, помогите мне вытащить спящего из-за дивана, и уложить рядом с Адольфом.
Врача я усыпил сразу же, как только он затих на полу, вытянув руки вдоль тела и закрыв глаза. Отправлять прочь Ганса не стал. Помешать моей работе ему не даст клятва, она же не позволит зря болтать языком про увиденное. Заодно пусть проникнется моими способностями и возможностями. Это в моём мире данный ритуал из разряда средне-простейших (хм, для таких магов, как я). На Земле же он должен казаться аборигенам чем-то божественным по могуществу. Ну, или дьявольским. В принципе, мне плевать, пусть считают меня кем угодно, пока не переходят определённые границы.
Возвращать молодость немцу я не стал. Большую часть энергии я забрал себе, распределив её по орихалковым накопителям и жезлу. Этот запас поможет мне вылечить помощника военного коменданта, к которому я отправлюсь после. Оставшуюся использовал, чтобы убить червя, убрать его из тела Адольфа, восстановить печень и в целом немного подлечить организм немца. Хотя только одной здоровой печени и чистой, без яда от червя крови уже хватило бы, чтобы мужчина заметил огромную разницу между состоянием до волшебного сна и после.