После этого дом наш нашелся легко. Батя загнал машину во двор. Я вылез из салона, пробежался вдоль подъездов, отыскивая нужный номер. Слету определить это не удалось.
Дом, по уверению местных, был постройки времен Петра Первого. Темно-красный, кирпичный, в два этажа. Состоял он из двух корпусов, соединенных в торце низенькой неказистой пристройкой с четырьмя дверьми. Семейство мое еще ожидал большой сюрприз, я же помнил, что все удобства, положенные этому дому, располагались именно там в пристройке.
Наш подъезд нашелся справа.
Ир, приказала мать, стягивая с ног босоножки, бегом в туалет. А то здесь уже очередь.
Ага!
Ирка быстро сориентировалась в пространстве и ускакала в сторону кухни. Оттуда донеслось удивленное:
А где здесь туалет?
Мать проворчала беззлобно:
Детский сад, ничего без меня не можете!
Отец улыбнулся и подмигнул мне на этот раз досталось не ему. Я сидел у дверей на корточках, делая вид, что вдумчиво расшнуровываю кеды. В отличие от них от всех, я еще с прошлого раза помнил в квартире лишь кран с холодной водой да раковина на кухне.
Саш, иди сюда! А туалет-то где?
Отец аж сменился в лице. Он нехотя поплелся на зов. Мне ничего не осталось, как отправиться следом. На кухне разыгрывалась трагедия. Мать с Иркой с паникой в глазах оглядывались вокруг. Ни здесь, ни в коридоре, дверей, ведущих в санузел, видно не было.
Погоди, Надюш, попытался успокоить отец. Давай, поищем. Кто их знает,
какая тут планировка?
Они все дружно высыпали в прихожую. Осматривать там было особо нечего. Две распахнутые двери: одна в гостиную с диваном, другая в маленькую спальню с двумя кроватями.
Мать попутно распределяла, кто где ночует.
Мы с отцом здесь, сказала она, обозрев диван. А вам с Иринкой тут будет удобно.
Я мельком глянул на древние кровати с никелированными шарами на спинках и панцирной сеткой и тут же вспомнил, как отчаянно они скрипят в ночи. Сразу подумалось: «Я бы предпочел диван!» Но мнения моего никто не спрашивал.
Отец тем временем дошел до конца коридора и уперся в закрытую дверь. На двери был намертво приклеен пожелтевший от времени альбомный лист. На нем кто-то чернильным карандашом написал: "не входить". В конце, чтобы не осталось никаких сомнений, было поставлено три восклицательных знака.
Странные люди, сказала мать, зачем писать? И так никто не пойдет. Только дверь хорошую испортили.
Двери этой я тоже не помнил. Батя подергал за ручку и пожал плечами.
Заперто. Действительно, странные.
Он отколупнул уголок листка и изумился еще сильнее.
Надо же, не поленились, приклеили на бустилат.
Мать совсем расстроилась.
Ну вот, теперь это ничем не отодрать.
А зачем тебе это отдирать? Хохотнул отец. Это же не твоя дверь.
Вопрос был резонный, но мама привыкла быть права. Она возмущенно сверкнула глазами и поджала губы.
Я смотрел на эту дверь простую, гладкую, деревянную. Выкрашенную добрым пятком слоев белой краски. И удивлялся. Нашли из-за чего страдать. Выкинуть и всех делов. Этому дерьму давно место на свалке. Сейчас
И тут же одернул сам себя нет больше никакого сейчас. Точнее есть. Но это не двадцать первый век время изобилия и мусорных гор. А старый добрый совок, где проще перекрасить дверь по десятому разу, чем купить новую.
И я примирительно сказал:
Мам, пап, нашли из-за чего спорить! Возьмут у кого-нибудь строительный фен и снимут краску. Делов-то
И понял, что сморозил глупость.
Родители забыли о ссоре и воззрились на меня с изумлением. Еще бы! Откуда обычному мальчишке знать о таких чудесах техники.
Сын! Восхищенно произнес отец. Ты удивляешь меня своими познаниями. Где ты такое видел?
Я был готов прикусить себе язык. Пришлось суматошно перебирать в голове всех приятелей далекой юности. Кто из них мог быть гипотетическим обладателем такого сокровища?
Я у Жеки видел, врать пришлось в наглую.
Родителей эта ложь устроила. У Женьки могло быть и не такое.
Олег, попросил отец, сбегай во двор, узнай, где тут туалет.
Я согласно кивнул, выскочил в подъезд, постоял на первом этаже, неспешно досчитав до трехсот, и вернулся обратно. Зачем спрашивать о том, что я и так прекрасно знаю?
Саш, спросила она, может, и нам, когда вернемся, тоже двери перекрасить?
Тот пожал плечами. Тогда мать взялась за меня:
Сынок, а твой Женя не мог бы попросить родителей, что бы они
Спасла меня Ирка.
Мам! Раздалось из комнаты. Сейчас начнется «В гостях у сказки». Можно я телик включу?
А на море ты не пойдешь?
Ирка появилась в дверях. Губы у нее были надуты.
Ну, мам
Не тронь ты ее, встал на защиту дочери отец, пусть смотрит. Еще успеет накупаться.
Сестра тут же перестала дуться.
Ура! Прокричала она и ринулась в комнату.
Погоди! Обеспокоенно прокричала мать, бросаясь следом. Лучше я сама.
За чужой телевизор она переживала. Не дай боже Ирка чего испортит?
Я, старательно отворачиваясь на отца, чтобы не нарваться ненароком на неудобные вопросы, тоже заглянул в комнату. Там стоял старый добрый Горизонт на тонких высоких ножках. Точно такой же, как был когда-то и у нас. Помню, я очень завидовал Пашке, когда у него появился первый в нашей компании цветной рубин. Как бегал к нему смотреть клуб путешественников. В цвете эта передача была куда интереснее.