Сначала робко, потом все больше воодушевляясь, я начал перечислять все важнейшие события войны. В конце шестого абзаца мне предложили сесть. В конце восьмого закурить. В конце десятого чай. А я все чесал и чесал, выуживая из памяти те или иные даты, обрывки информаций, места событий. Все, что когда-то учил в школе, потом в институте. Все, что всплывало в памяти из книжек, интернета, Википедии, Гугла. Палил без устали, скороговоркой, глотая слова, боясь быть прерванным. Спустя пятнадцать минут моего словесного поноса, мне дали выпить сто грамм «наркомовских».
Курское наступление окончится полным разгромом немцев. Второй Сталинград. Отсюда мы уже не будем отступать. Отныне советские войска будут только преследовать.
Дальше цифры, локации, даты. Количество частей, наступавших на Берлин. Выстрел Гитлера. Оккупация Германии. Черчилль, Сталин
И пошло-поехало. День Победы. Западный и Восточный Берлин. Холодная война. Куба. Хрущев. Карибский кризис. Гагарин. Освоение космоса. Брежнев, Андропов, Горбачев, перестройка
Тут меня прервали.
А кто это, Брежнев? Не тот ли, что у нас полковником на соседнем фронте? Встречал там какого-то Брежнева
Я принялся объяснять, но комбат потребовал дальше. Он давно смекнул, что не мог обычный вояка придумать такие данные. Я настолько убедительно оперировал информацией, выуженной из памяти, что любой шизофреник не смог бы лгать так красноречиво.
А я все чесал и чесал.
Хрущевская оттепель. Двадцатый съезд КПСС. Колхозы, Днепрогэс, БАМ, Магнитка. Стройки, заводы, бесплатная школа и медицина. Железный занавес. Берлинская стена.
Потом развал СССР, тараторил я без остановки, совершенно завладев вниманием командиров. В блиндаж вошли еще несколько офицеров. Хотели доложиться по форме, но комбат прижал палец к губам. Велел выйти, оставшись наедине с начальником штаба и двумя ротными. Сразу понял, что перед ним не простой боец, а кто-то из ряда вон выходящий.
Продолжайте, кивнул мне. У начальника штаба было лицо сморщенной груши.
После распада Советского Союза каждая республика автономно продолжила свое существование. Многое кануло в Лету, многое разрушилось. Но остались храмы, музеи, архивы, знания. Человечество шагнуло семимильными шагами вперед. Освоены полюса, открыты межконтинентальные рейсы. Созданы ледоколы,
авианосцы, космические орбитальные станции. Люди побывали на Луне, отправили аппараты к Марсу, Юпитеру, Титану, Сатурну. В межзвездное пространство отправлено донесение человеческой цивилизации.
Перечислял мировых лидеров, ученых, художников, писателей, композиторов. Упомянул несколько политиков и их биографии. Остановился перевести дух только, когда назвал дату смерти Сталина.
Вот тут в палатке повисла подозрительная тишина. Двое ротных заерзали на стульях.
Ты понимаешь, что сейчас сказал?
Голос начальника штаба зловеще откликнулся во мне эхом. Ноги стали ватными. Глупость сморозил.
Дальше как во сне. Руки связали. Куда-то ведут. Алексея я больше не видел. Закрутилась машина допросов. День ночь, день ночь. Колонны наступали, двигался и я. Двигался машинально, параллельно эшелонам авангарда. Меня таскали в отдельном грузовике. Два караульных. Сначала трепали особисты. Потом комбат отбил меня. Сменился начальник штаба это он доложил на меня СМЕРШу. Новый начштаба был более благосклонен. Меня поили, кормили. Таскали за собой по всей линии наступления.
А когда вышли из Курской дуги, комбат вновь вызвал к себе. Ни землянок, ни палаток. Теперь был свежий просторный дом. Сидели трое. Чай, водка, сало-колбаса. Дали перекусить. Рядом с военными находился грузный человек в гражданской одежде, очевидно, шишка-партиец.
Товарищ из Совета фронта, представил незнакомца комбат.
Ого! мелькнуло в мозгу. Не зря, значит, меня тягали за собой. Видимо, комбат добрался до высшего командования. Предполагаю, было так: «Есть у меня слабоумный псих, товарищи! Мелет языком о будущих победах, о ракетах и Марсе, о Луне и каких-то лазерах. Предлагает наладить массовое производство каких-то приборов, оружия и техники. Говорит, прибыл из двадцать первого века»
И так далее.
На самом деле выглядело иначе. Как потом я узнал, ко мне присматривались. Изучали. Издалека, негласно, незаметно. А когда пришло время, и в штаб дивизии дошла информация о чудаке из будущего, в расположение полка выехал член Совета фронта. Тут-то и произошла наша встреча с моим будущим куратором проекта.
Познакомились: Илья Федорович. Больше ничего не сказал. Не имел права.
Поедешь со мной. Остальные четверо, кто слышал тебя в палатке комбата, дали подписку о неразглашении. Их разделили друг от друга, перевели на другие направления.
Оставив комбату указания, держать язык за зубами, мой новый начальник усадил в машину. По приезду в штаб дивизии, я уже числился в его подчинении. Выдали форму. Поставили на довольствие. Причислили к одному из взводов личной охраны командующего фронтом. Я вознесся до небывалых высот. Фамилию командующего называть не буду. При встрече пожал руку. Теперь я имел погоны капитана артиллерии. И это благодаря Алексею! Уже, будучи в полном распоряжении фронта, я много раз пытался отыскать своих первых спасителей. Напрасно. Алексей пропал без вести где-то на выходе из Курской дуги. С Борькой другая история. Мы с ним еще встретимся. Но об этом позднее.