А тот уже корчился в агонии. Перебив ударом третий позвонок, я лишил его подвижности. В горле булькнуло. Хлынула кровь. Не издав ни звука, тело безвольно осело в руках. Я убийца! тут же пронеслось в мозгу. Первый раз убил человека! И убил не в собственном мире, не в своем времени, а где-то на задворках двадцатого века!
Теперь было не до сантиментов. Уложив дергающееся тело на траву, я бросил взгляд в сторону Лёхи. Тот огрел прикладом затылок немца одновременно со мной. Показали друг другу большие пальцы знак унисона. Обшарив карманы, я прихватил с собой всякую мелочь. Взял автомат теперь я с оружием. Трофей!
Спустя минуту, был у Лёхи. Без слов, взвалив пленника на плечи, двинулись назад. На все про все ушло восемнадцать минут. Я засек.
А когда миновали овраг, чередуясь друг с другом ношей, упали на привал. Немцу завязали рот он уже приходил в себя. Сели перекусить, и только тут начали делиться впечатлениями.
Ну и саданул ты его прикладом! восхитился я.
Ты тоже не промах, усмехнулся приятель. Не думал, что ты ножом с таким махом всадишь ему в лопатки.
Сам в шоке.
Кто, как думаешь? глянул он на знаки различия.
А бес его знает. Но аббревиатура «SS» уже хорошо!
Аббревиа чего? Не понял?
Долго объяснять. Мне такой же попался в воронке. Помнишь, когда вы меня с Борькой вытаскивали? Только там была половина эсэсовца, а тут целый.
Это в той воронке, где ты оказался после после
Переброски, пришел я на помощь. Да. Когда меня выплюнуло из барокамеры, я оказался наедине с мертвым эсэсовцем. Точнее, с его верхней половиной. А потом пришли вы.
Оглядев пленника, мы развязали рот.
Нихт гитлер! затараторил тот. Капут война. Нихт убивать! Мой говорить русишь
По-русски?
Я-я Мой яволь, русски
Кто в звании? приступил к допросу Алексей. Дал напиться воды. Рук не развязывал. Тот утерся узлом веревки.
Гауптшарфюрер.
Это кто? покосился на меня Лёха. Я стал лихорадочно вспоминать из сетей, что мне попадалось по знакам различия. Вроде вспомнил.
По-нашему, что-то вроде старшины роты.
Я-я ротен-ротен. Мой ротен ушел вперед
Не ушел, а драпал! хохотнул Алексей. Свернул вещмешок. Встал. Ну что? Невелика добыча, но комбату сойдет. Не простой пехотинец ведь. Эсэсовец!
Подтолкнув пленника, двинул из леса.
Пойдешь сам. Яволь, шкура немецкая?
Я-я сам. Сам пойти.
Ты глянь, как увивается! Гитлер капут, говоришь?
Война капут. Гитлер найн!
Спустя два часа, когда начинало светать, мы были уже в расположении лагеря. Часть просыпалась. Окликнули караульные. Нас провели к землянке штаба.
Глава 5
Расположение штаба дивизии Воронежского фронта.
Командиром батальона оказался майор артиллерии, заменивший убитого накануне прежнего офицера. Лёха его не знал тот только неделю командовал частью. Сказать о нем ничего не мог, но напутствовал меня, подводя к штабу пленного немца:
Сразу бери быка за рога. Начальство это любит. У комбата времени итак не хватает, так что прямо в лоб ему: так и так, товарищ майор,
я прибыл из из будущего.
Ага, и меня сразу к особистам! скептически бросил я. Или к стенке.
Будешь разбрызгивать сопли, начиная издалека точно, что к стенке. А если сразу, он может заинтересоваться. Не вдавайся в подробности переброски мы люди далекие от вашего века, хрен поймем. А вот о конце победы над Гитлером и дату победы постарайся озвучить.
Услышав упоминание фюрера, пленный закивал:
О, я-я Гитлер нихт.
Немец озирался по сторонам, стыдливо прикрывая петлицы мундира. Смотрел на русских бойцов, как крыса, затравленная котом. Нихт война. Нихт стрелять
Нас пропустили к штабу. Ротный уже доложил по инстанции, что двое бойцов из ночной вылазки притянули за уши «языка». Причем, второй боец был совсем и не боец, а, скорее, гражданским. Примкнул в походе колонн, сдружился с солдатами, вызвался в рейд. Итог: привели пленника.
Комбат встретил меня хмурым взглядом. Лет тридцати, майор. Сесть не предложил. В походной штаб-палатке было прокурено. Стояли стулья. На ящиках галет разостланные карты. В углу скрученная в рулон постель. По-суворовски, значит.
Кто таков?
Врать было бессмысленно. Это тебе не два бойца-тракториста колхозов. Здесь офицерской академией попахивало.
И тут «Остапа понесло». Завертелось. Помчалось время вскачь.
Сам не помню, как выпалил из себя пулеметную очередь словесного фонтана. Если посудить, с точки зрения сорок третьего года, я нес полную околесицу. Кроме майора в палатке присутствовал начальник штаба и два ротных командира. А я нес такую чушь, что мои мозги сами плавились от шока. На головы начальников обрушились такие факты будущих событий, что они остолбенели от удивления. Мне хватило двух минут, чтобы завладеть их вниманием.
Война закончится в мае сорок пятого! выпалил я первую фразу. У стен Рейхстага. Гитлер покончит самоубийством. Берлин будут брать армии Жукова, Конева и Рокоссовского. Я из будущего, товарищи командиры!
И умолк, зажмурившись. Как пить дать, сразу к стенке.
У начальника штаба изо рта вывалилась папироса. Пленный немец был забыт его так и не вызвали на допрос. А что касается меня, то бедному инженеру двадцать первого века дали продолжать дальше. Вопреки всем законам логики, меня не признали психом, и не расстреляли на месте.