Воронцов. Перезагрузка. Книга 4
Глава 1
Машка семенила рядом, нарядная, в новом платке, купленном вчера на ярмарке. Лицо её раскраснелось то ли от волнения, то ли от быстрой ходьбы, а глаза блестели надеждой. Она то и дело поправляла складки на платье и бросала на меня смущённые взгляды.
Всё будет хорошо, Егорушка? спросила она шёпотом, когда мы подошли к ступеням собора.
Конечно, солнце, уверенно кивнул я, хотя сам чувствовал, как внутри всё сжимается от тревоги. Документы в порядке, препятствий быть не должно.
Фома, сопровождавший нас, выглядел не менее взволнованным, чем мы. Он всё время оглядывался по сторонам, словно ожидая подвоха, и нервно теребил в руках свою шапку.
Внутри собор поразил нас своим величием и прохладой после уличной жары. Высокие своды, расписанные библейскими сюжетами, уходили ввысь, теряясь в полумраке. Золотые оклады икон мерцали в свете множества свечей, а воздух был напоён ароматом ладана. Машка благоговейно перекрестилась, глядя на иконостас с таким трепетом, словно ожидала, что святые лики вот-вот заговорят с ней.
Священник отец Василий, как представился он оказался сухощавым мужчиной средних лет с внимательным взглядом и аккуратно подстриженной бородой. Выслушав нашу просьбу о венчании, он кивнул и жестом пригласил нас в небольшую боковую комнатку, служившую, видимо, для подобных встреч.
Документы при вас? спросил священник, садясь за потёртый дубовый стол и доставая из ящика толстую книгу в кожаном переплёте.
При нас, батюшка, я достал из внутреннего кармана кафтана сложенные вчетверо бумаги. Вот мои дворянские свидетельства, а вот
Я замялся, но Фома тут же подал свёрток:
А вот бумаги моей дочери купеческого сословия она, крещёная, православная.
Отец Василий неспешно развернул документы и принялся изучать их. Время тянулось мучительно медленно. Машка стояла, опустив глаза, я же, напротив, не мог найти себе места и переминался с ноги на ногу, украдкой бросая взгляды на священника.
Что ж, наконец произнёс отец Василий, по документам препятствий не вижу. Оба православные, возраст подходящий.
Я почувствовал, как с плеч свалился тяжкий груз. Машка робко улыбнулась, а Фома облегчённо выдохнул.
Однако, продолжил священник, и от этого «однако» моё сердце ушло в пятки, для венчания требуется согласие родителей. От невесты, как я понимаю, имеется?
Фома поспешно кивнул:
Имеется, батюшка, как не иметься. Вот, письменно изложил.
Он протянул ещё один лист бумаги, на котором неровным, но старательным почерком было выведено его благословение.
А от родителя жениха? священник перевёл взгляд на меня.
Я замешкался, не зная, что ответить.
Мой отец начал я, но договорить не успел.
Мой сын не получит моего благословения на этот брак! раздался вдруг громкий голос от дверей.
Мы все обернулись. В проёме стоял мой отец Андрей Петрович, прямой как струна, с гневно раздувающимися ноздрями и глазами, метающими молнии. Как он узнал? Кто ему сказал? Эти вопросы мелькнули в моей голове, но ответов на них не было.
Батюшка! выдохнул я, чувствуя, как внутри всё переворачивается от гнева и страха. Вы как здесь?
Вовремя, как видишь, отец шагнул в комнату, кивнув священнику. Отец Василий, прошу прощения за вторжение, но я должен был вмешаться. Этот брак не может состояться без моего благословения.
Священник смотрел то на меня, то на отца, явно не желая оказаться между двух огней.
Действительно, осторожно начал он, по церковным правилам требуется согласие обоих родителей, а в случае с дворянским родом особенно главы семейства
Вот! торжествующе воскликнул отец. Слышишь, Егор? Без моего благословения ни шагу!
Машка побледнела и отступила к стене, словно желая стать невидимой. Фома нервно сглотнул, переводя взгляд с меня на отца и обратно.
Батюшка, я старался говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало от ярости, я совершеннолетний. Имею право сам решать свою судьбу.
Право? отец усмехнулся, и в этой усмешке было столько презрения, что меня передёрнуло.
Ты о правах заговорил? А об обязанностях перед родом своим не забыл? Перед матерью своей? Перед предками, что фамилию нашу веками в чести держали?
При чём тут это? я почувствовал, как краска заливает лицо. Я люблю Машу и хочу на ней жениться! Что в этом постыдного?
Купеческая дочка! отец почти выплюнул эти слова. Без роду, без племени! Без приданого, достойного нашей фамилии!
Бабка отписала мне деревню, я повысил голос, уже не заботясь о том, что мы в церкви. Она моя! И я волен распоряжаться своей жизнью, как считаю нужным!
Не смей повышать на меня голос! прогремел отец. Он стукнул кулаком по столу, заставив священника вздрогнуть. Пока я жив, я глава рода! И если ты так решил, что ж, иди в купцы! Позорь фамилию! Но без моего благословения этого брака не будет!
Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша, как два быка перед схваткой. Воздух между нами, казалось, потрескивал от напряжения.
Господа, господа, вмешался отец Василий, примирительно поднимая руки, давайте не будем осквернять дом Божий ссорами. Поймите, я не могу провести обряд, когда есть такие разногласия. Церковный закон ясен.