Как такое вообще возможно? выражение лица Сяо Кэ сделалось очень напряжённым.
Жуань Байцзе посмеялась, но всё же не стала развивать тему.
Разумеется, Сяо Кэ тоже закончила приставать к Жуань Байцзе, она больше не противилась тому, чтобы Линь Цюши нёс девушку в храм на себе, лишь с мрачным лицом развернулась и вышла из гостиной.
Вход в храм
Под покровом ночи они вышли навстречу суровому зимнему ветру с факелами в руках.
Снегопад, непрерывно посыпавший землю, уже прекратился, но ветер оставался до жути холодным. Линь Цюши слышал хруст снега под ногами. Он надел толстую-толстую куртку, застегнул ушанку, чтобы закрыть уши и низ лица, и немного согнулся, неся на себе красивую девушку.
По дороге никто не заводил друг с другом разговоров, стояла пугающая тишина.
Когда перед ними показался тот самый храм, о котором говорил плотник, кто-то всё же нарушил молчание.
И это храм? произнёс Чжан Цзышуан. Он выглядит как-то очень уж странно.
Храм в ночи выглядел в самом деле весьма необычно. Строение могло показаться очень старым, но если приглядеться, можно было заметить, что на самом деле оно сработано поразительно искусно. Одни только вырезанные на колоннах у входа в храм барельефы не походили на обычную резьбу.
Линь Цюши поставил Жуань Байцзе на землю, взял факел и подошёл ближе, чтобы внимательно рассмотреть скульптуры. Он обнаружил, что на колоннах вырезаны сюжеты, связанные с восемнадцатью ступенями ада1, на колоннах, будто живые, вырисовывались и озлобленные демоны, и души грешников, подвергающиеся пыткам.
1Согласно китайской мифологии, ад представляет собой лабиринт, состоящий из восемнадцати уровней.
Какие красивые колонны! вдруг восхищённо произнесла Жуань Байцзе.
Да, довольно красивые, согласился Линь Цюши.
И колонны эти совершенно не походили на работу жителей заброшенной в горах деревни. Их практически можно отнести к произведениям искусства.
Не имея сейчас куда более важных дел, Линь Цюши, возможно, даже потратил бы некоторое время, чтобы как следует их рассмотреть.
Кто первый? спросил Сюн Ци.
Он имел в виду, кто первым пойдёт в храм, но никто не вызвался на столь опасный поступок. Если вход в храм являлся условием смерти, разве первый вошедший не становился жертвенным подношением?
А почему непременно нужно входить по одному? внезапно спросила Жуань Байцзе. Что если старик нас обманул?
Сюн Ци возразил:
Всё же делать, как он велел, наверняка лучше, чем поступать наперекор его словам.
Жуань Байцзе ответила:
А вот и не факт, она повернулась и бросила взгляд на Линь Цюши. Цюши, я боюсь. Давай войдём вместе.
Линь Цюши, послушав их, засомневался:
Но что если войти в храм вдвоём это и есть условие?
Жуань Байцзе:
Сейчас мы ничего не знаем наверняка, и я готова рискнуть. Ведь если войти одному, и там с тобой что-то случится, никто даже не узнает, она посмотрела на чернеющий перед ними храм. А вдруг войдёт туда человек, а выйдет уже что-то другое?
От этой фразы всех присутствующих, включая Линь Цюши, пробрало мелкой дрожью. Он беспокойно обнял себя за плечи, посмотрел на выражение лица Жуань Байцзе, и в конце концов, скрипнув зубами, согласился:
Хорошо.
Сюн Ци нахмурился.
Вы понимаете, что вы творите? Если два человека в храме это и есть
Похоже, он собирался продолжать уговоры, но Жуань Байцзе перебила его:
А что если войти одному это условие смерти? Кто может сказать наверняка?
Безусловно, в её словах была толика истины. Сюн Ци замолчал.
Мне не важно, кто за кем последует дальше, лень об этом думать, мягко проворковала Жуань Байцзе. Снаружи слишком холодно. Цюши, пойдём внутрь. Пораньше вернёмся домой и ляжем спать.
Стоило ей произнести два слова «ляжем спать», как все вспомнили о скором наступлении жуткой ночи. Если они продолжат мешкать, велика вероятность, что в итоге проведут слишком много времени в храме, и тогда уже не смогут справиться ни с какой повстречавшейся тварью.
Идём, Жуань Байцзе взяла Линь Цюши за руку, притянула к себе и прильнула к нему всем телом.
Линь Цюши уже привык к тому, что девушка к нему липнет, поэтому просто кивнул, скрипнул зубами и ответил:
Идём.
Они зашагали в сторону храма.
Другие остались смотреть им в спину, погружаясь в недолговременное молчание.
Деревянная дверь в храм была наполовину открыта, внутри зияла чернота, ничего не разглядеть. Жуань Байцзе протянула руку и осторожно толкнула.
Раздался скрип, дверь отворилась, изнутри повеяло воздухом из храма.
Линь Цюши почувствовал аромат благовоний, который можно было назвать чересчур лёгким, едва ощутимым, тем не менее, совершенно не вписывающимся в окружающую обстановку.
Мужчине удалось рассмотреть внутреннее убранство храма в слабом свете факела.
Храм представлял собой небольшое помещение, устроенное весьма простецки посередине зала стоял стол для благовоний и несколько резных божков, а рядом огромный ящик для пожертвований. На нём, кажется, ещё были вырезаны какие-то слова, но из-за того, что ящик располагался слишком далеко, Линь Цюши не мог разглядеть надписей.
Пойдём, сказала Жуань Байцзе.
Они направились дальше и подошли к подушкам для коленопреклонения перед изваянием божества.