В романе «Записки о добрых деяниях» очень много яшмы и других самоцветов. Герои видят во сне яшмовых единорогов, носят драгоценные пояса, отделанные яшмой. На этих поясах, по корейским обычаям, прикрепляются яшмовые дощечки с указанием должности и звания. То и дело в романе встречаются яшмоподобные красавицы, украшенные семью драгоценностями. Этот традиционный корейский набор состоит из золота, серебра, жемчуга, яшмы, агата, коралла, хрусталя.
Яшму знали в Египте наряду с лазуритом и бирюзой. На древнем папирусе начертано:
С пестроцветной яшмой сравнивали японские поэты радужные искры, вспыхивающие на солнце в капельке росы:
Современником Ломоносова был царь песнопений Саят-Нова, которого армяне, грузины и азербайджанцы считают своим поэтом. В стихах Саят-Новы самоцветы с одинаковой щедростью употреблялись для построения метафорических рядов и по их прямому назначению для украшения возлюбленной. Вот строки, где поэт очень точно упоминает морион, кварц черного цвета:
И. И. Дмитриев написал шутливо-сатирическую сказку «Причудница» (1794 г.). В чем-то предвосхищая «Светлану» Жуковского, «Руслана и Людмилу» Пушкина, он описал взбалмошную красавицу Ветрану, которой приелся домашний комфорт. По воле крестной матери Всеведы она попадает в сказочный мир:
Все мы в детстве читали Пушкина. Все мы вместе с царевичем входили в пещеру, где:
Отрешимся от грустных мыслей и вместе с героями рассказа Э. По выволочем из глубокой ямы, расположенной под прибитым к дереву черепом, кованый сундук. Вот что в нем было: «Сто десять бриллиантов, и среди них ни одного мелкого Восемнадцать рубинов удивительного блеска, триста десять превосходных изумрудов, двадцать один сапфир и один опал».
А вот французскому писателю Т. Готье больше нравятся яшма и аметист. Под его пером в чертогах Клеопатры «скрещивались и разламывались призматические радуги; всюду на чеканке кубков, на выступах мрамора и яшмы, на гранях сосудов мелькали искры». Царицу увеселяли морионы. Интересно, что так называли не только кварц черного цвета, но и черных шутов-карликов, по-видимому, эфиопов. А в романе «Капитан Фракасс» по аметистовому перстню престарелый вельможа узнал в бродячей актерке свою дочь.
В одной из редакций лермонтовского «Демона» тоже фигурирует перстень:
впадает в Камское водохранилище. А. Герцен в повести «Кто виноват?» пишет: «Орская крепость вся стоит на яшме и на благороднейших горно-каменных породах». Ныне орская яшма пестроцветная, с разнообразными рисунками, образованными полосами желтого, бурого, розового, красного, ярко-зеленого, черного цветов с белыми, красными и черными прожилками знаменита на всю страну.
В романе Ф. Достоевского «Братья Карамазовы» мы нашли два кремнезема. Один из них назван, второй можно определить по отличительным признакам: «Мите же вдруг, он помнил это, ужасно любопытны стали его (Николая Парфеновича) большие перстни, один аметистовый, а другой какой-то ярко-желтый, прозрачный и такого прекрасного блеска. И долго еще он с удивлением вспоминал, что эти перстни привлекали его внимание неотразимо даже во все время этих страшных часов допроса, так он почему-то все не мог от них оторваться и их забыть как совершенно неподходящую к его положению вещь». Перстни эти носил человек не без вкуса. Поэтому к аметисту Николай Парфенович мог надеть только желтый кварц цитрин.