Все правильно. Ваш отец Филипп Герасимович Суганов назван вторым наследником имущества Ивана Суганова, вы названы третьим. Так ведь, мистер Стернер?
Да.
А первым в завещании значится сын Ивана Герасимовича Макар Иванович Суганов.
Но его нет в живых!
Действительно, Макар Суганов погиб. Однако в смысле наследства имущества своего отца он вас опередил.
Как это? в недоумении посмотрел на окружающих Стернер.
Вот, послушайте.
Начальник уголовного розыска обратился к сидевшему в сторонке старику:
Пожалуйста, Иван Максимович, расскажите. И добавил, повернувшись к Стернеру: Иван Максимович Стрельцов, бывший работник органов милиции, ныне пенсионер.
Стрельцов подсел к столу, положив перед собой картонную папку.
Эта папка из архива уголовного розыска, сказал он. Я помнил о ней, и сегодня ее по моей просьбе выдали из архива.
Потом старик перешел к делу.
В самом начале Великой Отечественной войны Суганов Макар Иванович получил из Москвы извещение, что его разыскивает отец Иван Суганов, проживающий в Соединенных Штатах Америки, в Детройте. Извещение вручал я. Макар Суганов сказал, что за извещение он благодарен, а писать в Америку не будет. Так мы и сообщили Ивану Суганову в США. Спустя месяца полтора Макар Суганов пришел ко мне и показал вот это письмо.
Иван Максимович достал из папки письмо и протянул его американцу. Тот быстро прочел послание и покраснел. Так он и подозревал: дядюшка выболтал сыну тайну клада!
Что же дальше?
Дальше было вот что...
И Стрельцов подал Стернеру еще один лист бумаги страничку из школьной тетради. Это было заявление, написанное Макаром Ивановичем Сугановым в городской Совет депутатов трудящихся. Макар Суганов указывал место, где спрятаны драгоценности отца, убежавшего за границу, и просил взять их в фонд обороны Родины.
И вот еще один документ, сказал начальник уголовного розыска.
Стернер увидел акт вскрытия жестяной тары, в которой были закопаны драгоценности, и полный их перечень золотые монеты царской чеканки, золотые кубки, кольца, браслеты, брелоки, цепочки. Акт о приеме золотых и серебряных изделий был скреплен подписями и печатью.
Но позвольте! воскликнул Стернер. У меня на руках завещание Суганова.
Верно, согласился начальник уголовного розыска. Оно датировано 1957 годом. В том году, как вы сами утверждаете, Иван Герасимович Суганов умер. Завещание это он составил потому, что так и не получил известий от сына. В этом завещании, как и в прежнем, первым наследником указан Макар Иванович Суганов. Третьему наследнику по закону полагается одна пятая завещанной суммы или стоимости завещанных
вещей. Тут закон на вашей стороне, господин Стернер. Но богатства Ивана Суганова подарены его сыном своему государству в трудное, военное время. Разве вы, окажись на месте Макара Ивановича, не поступили бы так же в грозный для родины час?
По лицу Стернера пошли пятна.
Он был всегда глупым человеком, этот Макар! раздраженно воскликнул он.
Он поступил так, как считал нужным, спокойно заметил начальник уголовного розыска. И, повторяю, он погиб, защищая родину от врагов.
Наступила пауза.
Так, произнес Стернер, вставая. Выходит, вам все, а мне ни копейки?
Нам лично ни копейки, ответил Лукин. А вам, по-моему, все-таки кое-что пришлось. Помните, в яме вы подобрали две золотые монеты...
Домик в Заречье
Ну как? Не нашли?
В глазах ее дежурный увидел печаль и тревогу.
Да, собственно, почему его надо искать?
Но ведь исчез же человек. Нет его, понимаете?
Голос девушки горестно задрожал.
Дежурный встал, пододвинул ей стул.
Садитесь.
Спасибо.
Вот так. Дежурный сел за стол с телефоном. Давайте-ка поговорим.
В эту глухую пору ночи дежурить было легко. Телефон звонил редко. Не стучали сапоги милиционеров, не шумели посетители. Лейтенант Пенкин говорил своим коллегам, что где-то в третьем-четвертом часу ночи у него появляется «второе дыхание» этакая свежесть в голове и необычайная ясность мышления.
Вот и теперь, ощущая в сознании чистоту и четкость, Пенкин решил поглубже узнать причину тревоги молодой посетительницы.
Сегодня вечером (вернее, теперь уже можно сказать «вчера вечером») девушка появилась в комнате дежурного первый раз. Была горячая пора дежурства: трезвонил телефон, шумели и галдели задержанные люди два шофера, машины которых столкнулись на перекрестке, пожилая женщина, умолявшая унять разбушевавшегося сына, и какой-то пьяный паренек с подбитым глазом, грозившийся кого-то догнать и «избить до смерти». Не совсем поняв просьбу девушки, Пенкин предложил ей сесть в сторонке и написать кто она, кого ищет и где тот человек может быть. Позднее он сообщил в городской отдел суть ее заявления, но сейчас хоть убей не помнил ни ее имени, ни того, кого она разыскивала.
Водички не выпьете? вежливо осведомился он, перебирая в ящике стола бумажки, среди которых затерялось заявление этой девушки.
Вы думаете у меня истерика? вопросом ответила она.
Пенкин улыбнулся и ее ответу, и тому, что заявление ее наконец-то отыскалось. Быстро пробежав строки заявления, он сказал:
Мы, Надежда Петровна, наших посетительниц не считаем истеричками, но всякое, знаете ли, бывает... Вы, пожалуйста, расскажите, кто он, этот Аркадий Васильевич Ставров? Прежде всего, кем он доводится вам?