За баронессой накопилось немало грехов. Но все это были дела мелкие, они направлялись к мировому судье.
Однако в конце концов Штейн перешла грань дозволенного, и ее дело попало в сферу компетенции окружного суда. В 1915 году Ольга Штейн была вновь арестована.
По распоряжению прокурора Петроградского окружного суда ее дело было передано судебному следователю по важнейшим делам Павлу Александрову (в 1917 году он вел дело по обвинению Владимира Ленина в шпионаже, в 1940-м был расстрелян НКВД).
К следователю Штейн явилась шикарно одетой: в модном пальто, большой шляпе с пером, с золотыми украшениями, кольцами и браслетами на руках.
Штейн просила допросить ее побыстрее, она спешит на прием к одному из великих князей. Допрос занял два часа, по его итогам Штейн была арестована и отправлена в тюрьму.
Прокурору петроградского окружного суда поступило 80 заявлений пострадавших от мошеннических проделок Штейн. Были и те, кто увлекся ею как женщиной, притом что ей на тот момент было почти 50 лет.
Находясь в заключении, Штейн изводила всех своими жалобами ей жарко, мучают сквозняки, ей скучно, она привыкла к обществу. На все обвинения отвечала: страдает невинно, а считала бы себя виновной, то отравилась бы.
Она пыталась освободиться на поруки, заявляла, что беременна и скоро должна родить. У нее вдруг проявлялись признаки нервной болезни, но тюремные медики разоблачали ее каждый раз. Из заключения она писала письма знакомым, мужу, заявляла, что стала жертвой ошибки.
4 мая 1915 года в Окружном суде Петрограда начало слушаться очередное дело Штейн. Как отмечала пресса, это была уже не та Штейн. Прежней осталась лишь ее развязность. Она сильно постарела, конвойные водили ее под руки. К публике она сидела спиной, закрыв лицо густой вуалью. Со слезами на глазах утверждала, что ее гнетет прошлое, что и здесь, на скамье подсудимых, она из-за того, что ее знают как Ольгу Штейн.
Процесс вызвал ажиотаж. В зале суда было не протолкнуться. Преобладали женщины. За места приходилось биться. Когда на второй день после обеденного перерыва публика ворвалась в зал, послышались возгласы: «Задавили!» Одну даму сильно прижали к стене.
Никто из адвокатов не согласился защищать знаменитую мошенницу: все помнили судьбу Пергамента. Присяжный поверенный Пржесмыцкий был назначен судом в ее защитники. Ему категорически не нравилось поведение подопечной, и он не раз просил освободить его от защиты и предупредить обвиняемую, чтобы она вела себя приличнее.
Но Штейн вела себя вызывающе. Уверяла: хотела открыть коммерческое предприятие и впоследствии отдать все долги, но арест вызвал крах ее предприятия.
Потянулись свидетели. Прислуга утверждала, что им Штейн должна деньги, должна даже священнику за венчание с бароном. Горничной она задолжала 400 рублей. По словам прислуги, если они переставали настаивать на возврате жалованья, баронесса делала им хороший подарок.
Баронесса всюду, где только могла, не платила: она задолжала сотни рублей мясникам; за лошадей, за автомобиль; не платила за наем меблированных комнат, стоивших 2 тысячи рублей в год.
Дворянин Карпович рассказывал, что по объявлению в газете был на приеме у Штейн. Баронесса представилась председательницей Мариинских детских приютов. Залог 2 тысячи рублей. Когда Карпович предложил положить деньги в банк, Штейн заявила: «Вы не знаете, с кем имеете дело. Деньги будут переданы фрейлине Нарышкиной».
Вскоре раздался телефонный звонок, к Штейн подошел управляющий и объявил, что ее просят к телефону из Мраморного дворца.
Был допрошен и барон Остен Сакен; он утверждал, что не знал о проделках жены.
Штейн заявляла: кредиторы навязывали ей деньги, утверждая, что с нее дорого не возьмут и сделают скидку 20 %. «Я предупредила, что сразу не плачу, но продавщица ответила, что я могу заплатить, когда и как угодно.
За такую любезность я подарила ей страусовое перо». Штейн утверждала, что платила и некоторым обвинителям, и сыскной полиции, дабы те не доносили и не арестовывали ее. Штейн рассказала о домогательствах со стороны Аелянова, как он стрелялся из-за нее, но она осталась верна мужу. Вызвало смех заявление Штейн о том, что ее муж был в ресторане с ней, так как оберегал ее нравственность.
Штейн говорила, сбиваясь и путаясь. Она пускала слезу, говорила сдавленным голосом, просила прощения у потерпевших.
Присяжные заседатели после часового совещания на все 15 вопросов ответили, что она виновна. Окружной суд приговорил лишенную прав Ольгу Штейн, баронессу Остен-Сакен к заключению в тюрьме на 5 лет.
Она вышла из Царскосельской уездной тюрьмы после Февральской революции в 1917 году.
В советское время опубликована масса историй о жизни Сегалович Цабель Штейн-Остен-Сакен, но все они или целиком выдуманы, или основаны на непроверенных слухах.
Необычайная витальность, бесстыдство, изобретательность Ольги Григорьевны, ее способность к перевоплощению в разные социальные роли вызывает смесь отвращения и восхищения.
Глава 3 Мария Пуаре
ДОЧЬ ФЕХТОВАЛЬЩИКА
Родилась Мария Пуаре в семье французского подданного Якова Викторовича Пуаре и дочери русского фабриканта Юлии Андреевны Тарасенковой. Отец содержатель знаменитой в Москве школы гимнастики, фехтования, верховой езды и стрельбы в цель. Со стороны матери купцы. Француз отец тиран, бивал детей, погиб на дуэли. Старший брат Эммануил в юности эмигрировал во Францию и стал популярнейшим художником-карикатуристом, известным под псевдонимом Каран д'Аш, родоначальник комикса и мультипликации. (Пуаре в свои визиты в Париж будет у него останавливаться.)