Балеты давались в Мариинском театре два раза в неделю по средам и воскресеньям.
Гастролерш-итальянок Эмму Бессонэ, Вирджинию Цукки и Карлотту Брианца в 1890-е из прима-балерин вытесняют выпускницы Театрального училища Матильда Кшесинская и Ольга Преображенская. Дебютируют Анна Павлова, Вера Трефилова, Тамара Карсавина. Посещение балета ритуал. Люди света сидели в ложах бенуара (у каждого гвардейского полка своя), или в партере не дальше 5-го ряда. Во время антракта балетоманы никогда не оставались в зрительном зале, наиболее важные
и влиятельные персоны шли курить в кабинет полицмейстера, это тоже было одной из установившихся традиций.
Приличный гвардейский офицер не торгуется, нанимая извозчика. Он не спрашивает «сколько», а молча достает кошелек и, не глядя, сует извозчику в руку деньги. На оскорбление отвечает мгновенно. Дворянина вызывает на дуэль, простолюдина бьет смертным боем. Именно поэтому светский человек избегает мест, где может столкнуться с человеком несветским. Не ходит в рестораны второго разряда, гуляет только по приличным улицам Большой и Малой Морской, Французской, Английской, Адмиралтейской, Дворцовой набережным, по Островам.
«Кирасир его величества не боятся вин количества» гвардеец вне службы часто навеселе, но никогда не пьян.
«В гвардии служить только проживаться». Требовалось за свой счет покупать амуницию, коня, поддерживать «гвардейский» стиль жизни. У офицера должно было быть по несколько комплектов зимней и летней парадной формы (кирасы, палаши, медные каски), походной формы, дворцовой формы (замшевые лосины, ботфорты) и, наконец, формы бальной. К этому следует прибавить николаевскую шинель с пелериной и бобровым воротником.
В кавалерийских полках к расходам по обмундированию присоединялись затраты на приобретение верховых лошадей. В гвардейской кавалерии каждый офицер, выходя в полк, должен был представить двух собственных коней, соответствующих требованиям строевой службы.
Нарушение писаных и неписаных законов карается изгнанием из круга. В гвардии старший полковник, доложив командиру полка, мог предложить офицеру подать рапорт о переводе в любой армейский полк, по желанию, и с самой приятной стоянкой. Устраивалось это через Главный штаб, где у всех полков были свои люди. Любовные отношения в браке или вне брака занимали в этом великосветском кодексе чести важнейшее положение.
АКТРИСА ПРЕДМЕТ РОСКОШИ
Гвардейскому офицеру нельзя жениться, не покинув полк, ни на крестьянке, ни на мещанке, ни даже на богатой купеческой дочке, а только на хорошего дворянского рода девушке или вдове. Прежде, нежели разрешить товарищу вступить в законный брак, общество офицеров полка и «полковые дамы» (жены офицеров) наводили справки, как о самой невесте, так и о ее родне.
Брак с человеком «не своего крута» приводил к его изгнанию из света. Князь Никита Всеволожский, ротмистр лейб-гвардии Конного полка, вышел в отставку, чтобы стать законным мужем самой знаменитой драматической актрисы своего времени Марии Савиной. Ротмистр того же полка Василий Бискупский чтобы узаконить свои отношения с Анастасией Вяльцевой. Любимый министр Александра III Сергей Витте получил у него разрешение на брак с разведенной крещеной еврейкой Матильдой Лисаневич (урожденной Нурок), но предупредил, что при дворе ее никогда принимать не будут.
Между тем и законные браки заключались в те времена, когда жених уже достигал материальной самостоятельности то есть, как правило, ему было не меньше 3540 лет. До этого молодые люди довольствовались подружками, отношения с которыми не были официальными. Походы в бордели, связи с горничными или белошвейками вещь обыкновенная, но появляться с такого рода девушками в обществе себе подобных считалось ниже нормы, как ходить в трактир или напиваться пьяным.
Русский «праздный класс» признавал престижными прежде всего связи с актрисами, особенно балеринами. Это давняя традиция.
В Большой, а потом в Мариинский театр балетоманы ходили не только за эстетическими, но и за эротическими впечатлениями. Как писал в своих воспоминаниях директор императорских театров Владимир Теляковский: «У настоящего балетомана влечение к балету было основано, главным образом, не столько на любви к хореографическому искусству, сколько на настоящей, неподдельной любви к очаровательным молодым исполнительницам танцев. Это были не просто любители это были своего рода поэты, глубокие знатоки слабого пола и особые его ценители как на сцене, так и вне ее. Когда поднимался занавес, все балетоманы, как по мановению волшебного жезла, наводили самые разнообразные оптические инструменты
на сцену, и, когда попадали в точку в сердце своей любви, на лицах их, несмотря на зрительный инструмент, можно было ясно заметить улыбку.
Со сцены ответ. Устанавливался общий любовный ток между сценой и балетоманами, и ток этот, то ослабевая, то вновь напрягаясь, продолжался во время всего действия прерываясь временами дружными аплодисментами. Тут были и люди императорской свиты, и придворные, и генералы, вплоть до полных чином и физически, и золотая молодежь, и директора департаментов, и бывшие губернаторы и генерал-губернаторы, и отставные генералы и адмиралы, и люди финансового мира, и бывшие и настоящие рантье, редакторы и сотрудники газет, и учащаяся молодежь, и, наконец, такие профессии и происхождение которых невозможно было определить по полному отсутствию данных. Через лазейку балетоманства обделывались крупные дела. Так, например, один из балетоманов В. получил заказ на поставку железных частей для Троицкого моста в Петербурге через даму сердца другого балетомана, имевшего влияние на сдачу этой поставки. Мало того, что получил, но с самыми минимальными затратами (корзиной цветов он отблагодарил балетную артистку) он нажил десятки тысяч!»