В это тревожное время, как-то под вечер, Николай Экерт отправился из деревни Зуи в станционный поселок Оболь и на пригорке у кладбища повстречал председателя колхоза Егора Егоровича Барсукова.
Домой? спросил Барсуков. Экерт приволакивал ногу, с усилием опираясь на суковатую палку. Что у тебя с ногой?
Ненароком наскочил на пень... А ты что здесь торчишь?
Тебя подстерегаю. Делать-то что, Николаша, собираешься? В армию пойдешь, или подашься в лес?
Какой из меня солдат. Хворый я. Потому, сам знаешь, и не призывался. А насчет леса... Экерт заковырял палкой землю. Подскажи, Егорыч, с кем связаться. А то, вроде, ищи ветра в поле.
Барсуков хотел было назвать адрес явки, но постоял с минуту и сказал:
Мне, Николаша, надобно только выяснить твои планы. Что и как. А дорогу в лес найдешь сам...
Верно, Егорыч. Найду, ежели потребуется.
Только раздумывать-то некогда, вздохнул председатель.
А я не спешу.
Экерт вытащил кисет, протянул председателю, но тот, словно не замечая, отвернулся и зашагал по шоссе.
В Оболи прошло детство Николая. Здесь он закончил шесть классов, здесь стал работать в колхозе. Сначала в полевой бригаде, потом прицепщиком, а затем на тракторе.
Но никто не знал, что творится у него на душе. «Работает честно и ладно», говорили про него.
Все в Оболи знали, что немец Артур Экерт, отец Николая, был когда-то богатым хозяином, но все пропил и умер. Жена его с горя повесилась. И скрытный характер Николая колхозники объясняли его тяжелым детством: рос, дескать, сиротою.
Никто почти не знал, что Николай переписывается с тетушкой, живущей в буржуазной Латвии. Нет-нет, да где-то между строк она писала племяннику, что «крепким хозяевам живется вольготно, никто их не притесняет».
Злоба, зародившаяся у Экерта против тех, кто мешал ему стать таким же, каким был когда-то его отец, все время подогревалась письмами тетушки. Он ненавидел все советское, но умело прятал свои мысли.
...Захватив Сиротинский район, гитлеровцы оставили в Оболи гарнизон. Вокруг заводы, нужные фронту, электростанция, железная дорога и автострада, связывающие Восточную Пруссию через Прибалтику и Белоруссию с группами армий «Центр» и «Север».
Надо было все это охранять от партизан. В помощь войскам фашисты стали формировать полицию. Вербовали уголовников, людей, затаивших злобу
против Советской власти, карьеристов и тех, кто готов был служить любому хозяину, лишь бы сытно кормили, одевали и платили жалованье.
И Экерт добровольно поступил в полицию. Он решил, что это откроет ему дорогу к власти, к богатству. Предатель принес новым хозяевам толстую тетрадь, в которой перечислялись коммунисты, советские работники, передовые рабочие и колхозники. Отдельно были указаны те, кто ушел в Красную Армию и в партизаны, или поддерживал с ними связь.
По заданию гитлеровцев Экерт лично расстрелял председателя колхоза Егора Барсукова, председателя сельского совета Владимира Алексеева с женой, коммуниста Павла Акуционка с женой и девятимесячным ребенком.
За усердие фашисты назначили Экерта начальником Обольской полиции, и он вместе с другими полицаями, эсэсовцами и жандармами стал арестовывать, пытать и расстреливать патриотов.
Километрах в четырех от Оболи находилась деревня, которую называли по-разному: то Барсуки, от Елисеенки, потому что большинство жителей носило фамилию Елисеенко. Деревня небольшая сорок дворов. Добротные рубленые дома с ладными крылечками и палисадниками утопали в зелени...
Гитлеровцы заподозрили нескольких жителей в связях с партизанами. Экерт и эсэсовец Криванек разработали «операцию» по уничтожению «партизанского центра». Каратели, неожиданно окружив Барсуки, врывались в дома и забирали белье, обувь.
Когда обоз с награбленным добром отъехал к лесу, они подожгли деревню. Уцелела лишь одна изба на поляне. Сюда были согнаны сорок человек мужчин, женщин, стариков и детей. Экерт закрыл дверь избы на засов, для прочности сунул в скобу вилы, поджег крышу, отошел и швырнул в окно гранату. Стены вздрогнули.
Обезумевшие люди сорвали дверь с петель, но попали под огонь автомата Экерта.
Так была стерта с лица земли тихая деревенька Барсуки. Так погибли ее жители.
Фашисты оценили преданность своего подручного: Экерту был присвоен чин унтер-офицера немецкой армии.
После этого предатель совсем осатанел. Во главе карательного отряда он, как голодный хищник, днем и ночью рыскал по деревням.
На станции Оболь комсомольцы-школьники создали подпольную организацию «Юные мстители».
За два года ребята нанесли оккупантам большой урон. По заданию комитета «Юных мстителей» молодой стрелочник Коля Алексеев следил за движением воинских эшелонов. На чердаке у него был оборудовав наблюдательный пункт. Однажды он заметил, что один за другим через Оболь проскочили несколько эшелонов с тюками прессованного сена. Поздно вечером, когда состав с сеном задержался на станции, Коля пробрался к эшелону и обнаружил на платформе, под сеном, замаскированный танк «Тигр».
«Так вот что они прячут!».
Перед рассветом нарочный «Юных мстителей» доставил в партизанский отряд подробное донесение о фашистских танках. А днем советская авиация уже бомбила эшелоны.