Галина нараспев заговорила:
«Один медведь был отец, звали его Михайло Иваныч. Он был большой и лохматый. Другой была медведица. Она была поменьше и звали ее Настасья Петровна. Третий был маленький медвежонок и звали его Мишутка». Вам смешно? Вы не любите своего детства?
Трехногий талисман! ухмыльнулся Павлюк.
А у меня и счастье искалеченное, как этот Мишутка! с вызовом сказала Галина, поглаживая вытертый плюш игрушки; отворив дверь, громко крикнула: Мама, будь добренькой, принеси нам кофе! и, возвращаясь в кресло, нетерпеливо протянула: Вы намерены развлекать меня, Иван Трофимыч? С вами умрешь со скуки!
Павлюк придвинул стул к креслу, сел и словно нечаянно накрыл рукой колено женщины.
Вы несправедливы ко мне, Галина Григорьевна, вкрадчиво сказал он. Вы даже не успели осмотреться. Походите по городу
Ах, боже мой! капризно перебила его Галина. Ну что я буду осматривать в этом городишке, где я прожила семнадцать лет? Уж не к знакомым ли мне ходить, по-вашему? Тут ни одного образованного человека не найдешь! Да еще нос воротят!
Резкие складки залегли в углах чувственного рта Пав-люка.
С-скоты! слегка заикаясь, проговорил он. Они сторонятся нас, как зачумленных Я бы их за это! и он стиснул большой волосатый кулак.
Галина равнодушно скользнула по нему взглядом.
Простить себе не могу, что не поехала с шефом в Берлин. Детские выдумки: маму захотелось повидать. Ха-ха-ха! Святая наивность! Вы думаете, она мне обрадовалась?
Легкая на помине Оксана Ивановна без стука отворила дверь и внесла две алюминиевые кружки.
Фу, мама! Ну, где это видано, чтоб кофе в кружках подавали?
Не наготовили еще стаканьев на вас, господ! угрюмо сверкнула старуха такими же горячими, как у дочери, глазами и вышла.
Ехидная у вас мамаша! Давно у меня руки на нее чешутся!
Что вы, что вы, Иван Трофимыч! заступилась Галина. Она добрая, просто недостаток воспитания. У старых людей всегда причуды она
повела рукой в сторону стола. Пейте, Иван Трофимыч, с печеньем, это одесское потерев лоб, задумчиво сказала: Шеф вернется в Одессу через три недели. Без него не стоит туда ехать. А тут я за два дня истосковалась Ах, Одесса, Одесса, там я не знала, что такое скука!
Не печальтесь, Галочка, что-нибудь придумаем. Я попрошу у оберста разрешение не дежурить по ночам.
А он позволит?
Постараюсь
Галина пытливо смотрела на офицера. Павлюк неопределенно пожал плечами, говорить о своих сомнениях он не хотел. Но женщина заметила его неуверенность.
Иван Трофимыч, миленький, вы постарайтесь, ладно? Вдвоем с вами мы можем и погулять, и сходить куда-нибудь!
Ходить тут особенно некуда, Галочка. Одно кино паршивое да борд он поперхнулся на этом слове и поправился: Ресторан офицерский. Впрочем, и дома можно отлично время провести. Устроим завтра пирушку, я винца прихвачу с собой.
Дома скучно, заупрямилась Галина. Лучше в ресторан. Веселиться так веселиться.
Но там пьяные. Приставать будут
Женщина удивленно сдвинула брови.
А вы на что? Я полагаюсь на вашу защиту. Будем пить и веселиться. Помните? она запела: Вино, вино, вино, вино, оно на радость нам дано А с собой можете принести, только не берите кислого. Коньяк и что-нибудь сладкое, полусухое
Павлюк восхищенно щелкнул пальцами, очарованный Галиной. Он снял со стены гитару, взял несколько аккордов и запел:
«Осень, прозрачное утро»
Галина похвалила его голос. Павлюк зажал струны.
Когда-то, Галочка, я был душой общества
Да? Откуда же этот мундир? Расскажите, я люблю романтику.
Павлюк махнул рукой. Его прошлое вряд ли показалось бы Галине романтичным, да и вообще воспоминания ни к чему.
Эх, Галочка, черт вас дернул связаться с тем эсэсовцем! Я бы с радостью женился на такой красавице и умнице, как вы. Ведь у вашего Гортнера, бьюсь об заклад, в Берлине законная фрау и киндер. После войны он скажет ауфвидерзеен и тю-тю, точка, пункт! Надо ж понимать! Полакомиться русскими девочками о да, зер гут! Но портить карьеру ради славянки? Ни боже мой!
Фи, Иван Трофимыч, что за выражения! поморщилась Галина. Пейте лучше кофе, а то остынет.
Павлюк галантно поклонился, взял кружку, сделал громадный глоток, потом, спохватившись, начал пить маленькими глотками, съел пару печений. Галина говорила тихо, словно убеждая себя:
Мой шеф не может обойтись без меня, он пойдет на любые жертвы. Когда в Одессу вошли немецкие войска, я долго искала прочную опору. Это счастье встреча с Гортнером. За его спиной я стала спокойной. В наше смутное время надо ценить обеспеченную жизнь. Я только боюсь, шеф может не удержаться в тылу. Говорят, на фронте дела неважные.
Павлюк сделал непроницаемое лицо.
Бабские пересуды! Армии центрального фронта планомерно выравнивают позиции. Не советую вам, Галина Григорьевна, повторять вздорные слухи. Это к добру не приведет!
Оставьте, Иван Трофимыч, этот тон, с досадой сказала Галина. Теперь все знают цену слухам. Не считайте меня такой простушкой она вздохнула и добавила: Расстаться с Вилли было бы ужасно! Сколько вещей он мне подарил! Я не заработала бы столько за всю жизнь