Десмонд Бэгли
Канатоходец
Глава 1
Под сомкнутыми веками задвигались зрачки. Денисон вздохнул, убрал руку со лба, повернулся на другой бок и зарылся лицом в подушку. Через несколько секунд его веки вздрогнули, затем приоткрылись, и он сонно уставился на стену рядом с кроватью. Ещё через минуту он глубоко вздохнул, наполнив лёгкие воздухом до отказа, лениво вытянул руку и взглянул на часы.
Было ровно двенадцать.
Он нахмурился и встряхнул часы, потом поднёс их к уху. Ровное тиканье говорило о том, что механизм работает; взглянув на циферблат ещё раз, Денисон убедился, что секундная стрелка движется по кругу обычными размеренными скачками.
Внезапно он рывком сел в постели и опять посмотрел на часы. Его встревожило не время: полдень ли, полночь какая, в сущности, разница, а сознание того факта, что это были не его часы. Он всегда носил старую "Омегу", подарок отца к его двадцатипятилетнему юбилею. Теперь же на его запястье красовался роскошный "Пакет Филип" в золотом корпусе с кожаным ремешком. Денисон носил свои часы на гибком стальном браслете.
Наморщив лоб, он постучал ногтем по стеклу циферблата, поднял голову и испытал ещё одно потрясение. Он никогда не бывал в этой комнате раньше.
Сердце гулко заколотилось у Денисона в груди. Он шевельнул рукой и ощутил под пальцами прохладу шёлковой ткани оказывается, он спал в пижаме. Обычно Денисон спал голым под простынёй: пижама стесняла его, и он не раз говорил, что не видит смысла в том, чтобы спать одетым.
Денисон ещё не вполне проснулся, поэтому первым его побуждением было снова лечь в постель и подождать, пока этот сон не закончится и он не проснётся у себя в комнате. Однако естественная потребность настойчиво напоминала ему, что пора сходить в туалет. Раздражённо покачав головой, он отбросил в сторону одеяло не такое, к каким он привык, а стёганое атласное, того фасона, который начинал входить в моду на континенте.
Он спустил ноги с постели и сел, разглядывая свою пижаму. "Я в госпитале, внезапно подумал он. Должно быть, со мной произошёл несчастный случай". Память, однако, подсказывала ему совсем иное. Он лёг в постель в своей собственной квартире в Хемпстэде. Всё было в абсолютном порядке, за исключением, может быть, пары лишних стаканчиков на сон грядущий. Эта лишняя пара стаканчиков вошла у него в привычку после того, как умерла Бет.
Его пальцы машинально поглаживали мягкий прохладный шёлк. Нет, он всё-таки не в госпитале на больничной одежде не бывает таких излишеств, как монограмма на нагрудном кармане. Денисон наклонил голову, пытаясь прочесть буквы, но монограмма была сложной и вычурной, и ему не удалось её разобрать.
Он медленно встал, обвёл взглядом комнату и вдруг понял, что находится в отеле. В углу на решётчатой полке стояли дорогие кожаные чемоданы такие полки для багажа можно увидеть только в отеле. Сделав три шага, он провёл рукой по блестящей кожаной поверхности чемодана. На этот раз ему без труда удалось прочесть инициалы, вытисненные на верхней крышке, Г. Ф. М.
Мучительно
заныла голова следствие вчерашней выпивки. В горле пересохло. Денисон огляделся и заметил ещё одну кровать, убранную и накрытую покрывалом, пиджак, небрежно висевший на спинке стула, несколько мелких мужских безделушек, разбросанных в беспорядке на туалетном столике. Он хотел было подойти к столику, но давление в мочевом пузыре стало невыносимым, и ему пришлось отправиться на поиски туалета.
Повернувшись, он проковылял в небольшой холл. Одна его стена была отделана деревянными панелями, распахнув дверцу, Денисон увидел гардероб, полный различной одежды. Он снова повернулся и толкнул дверь, раскрывшуюся в непроглядную темноту. Он пошарил по стенке, щёлкнул выключателем, и в ванной зажёгся свет.
Стоя перед унитазом, он пытался понять, что так встревожило его, когда он включал свет, и вскоре до него дошло, что выключатель перевёрнут: чтобы зажечь свет, ему пришлось нажать снизу вверх, а не сверху вниз, как в Англии.
Спустив воду, он повернулся к умывальнику. На стеклянной полке стояли два стаканчика, запечатанные прозрачной бумагой. Взяв один из них, он сорвал гигиеническую обёртку, наполнил стаканчик холодной водой и с жадностью принялся пить. С того момента, как он проснулся, прошло не более трёх минут.
Денисон поставил стаканчик на полку и почесал уголок левого глаза, который почему-то побаливал. Затем он посмотрел в зеркало, висевшее над умывальником, и впервые в жизни испытал леденящий ужас.
Глава 2
Так было и с Жилем Денисоном. Увидев в зеркале невероятное, он быстро отвернулся и склонился над унитазом. Его вывернуло наизнанку, но спазмы, раз за разом сотрясавшие его тело, не вынесли наружу ничего, кроме желтоватой слизи. Скривившись от напряжения, он снова взглянул в зеркало, и последние остатки разума покинули его.
Когда он пришёл в себя, то понял, что сидит на кровати, крепко вцепившись в подушку обеими руками. В его мозгу с механической настойчивостью повторялось одно и то же утверждение: "Я Жиль Денисон! Я Жиль Денисон! Я Жиль Денисон..." Эти три слова гудели, как колокол, угрожая расколоть голову изнутри.